"Soft" 
Автор: Aia
Бета: N-arsus
Пейринг: Akame (упоминается Каме/Кусано)
Рейтинг: PG-13
Жанр: Romance
Примечание:ООС, местами почти АУ))) Автор не претендует ни на героев, ни на
достоверность, ни на адекватность своих фантазий.
Лично от автора: Этим фиком, написанным уже давно, я закрываю свою Акамешную творческую деятельность.
Спасибо всем, кто был со мной рядом все эти полгода.
Спасибо.
читать дальше
Я хочу написать тебе блюз но форма давит и жмет
Мои шесть растрепанных чувств не влезают в блокнот а в рифмы-куда им?
Я напишу белый стих и сверну из него самолет
И если стих достаточно бел его никто не найдет пока снег не растает (с)
«У тебя все хорошо?»
Казуя никогда не понимал до конца эту фразу. Не видел в ней особенного смысла.
Не бывает все хорошо. Не бывает ровного, абсолютного понятия «хорошо», всегда бывает что-то, что чуть ниже абсолютности, гораздо ниже или вообще к данному понятию отношения не имеет.
Но он задавал этот вопрос. И не замечал, как часто он задавал его лично Джину.
Как-то не осознавая, что тот отвечает еще стандартнее, чем «Да, все в порядке» или «Нет, все хуже некуда».
Джин отвечал просто «ага».
И это ни разу не успокаивало любопытство Казуи, потому что его в данном случае просто не было. Не то чтобы его не интересовали дела Джина, нет.
Просто, когда они Каме интересовали (и Джин о них не рассказывал сам), он спрашивал напрямую. О мыслях, фактах, настроении… И всегда получал почти полностью устраивающий его, развернутый ответ, в красках, оттенках и переливах интонаций.
А еще Казуя не любил чувствовать что-нибудь «почти» и помимо того, что он внимательно выслушивал ответ на вопрос, он следил за Джином еще до того, как его задавал. И уж тем более – после того, как тот ответил.
И определенно – в те моменты, когда Казуя притягивал к себе выговорившегося Аканиши, а тот утыкался ему куда-то в грудь, слова «почти» уже не существовало.
Каме безумно радовала эта привычка Джина прижиматься, льнуть, когда что-то не так, стоит только чуть потянуть его пальцы на себя.
И лишь потому, что в то время, когда у Аканиши было все в порядке – можно было тянуть его хоть за обе руки – такого эффекта не было.
Он, конечно, обнимал его, прижимал его к себе. Но не прижимался сам. Слишком самодостаточен был Джин.
Слишком.
Когда-то, в те самые времена, когда Каме еще только познавал эту самую особенность характера Джина, он думал, что это напускное. Надеялся, что это лишь пыль в глаза. И что если на нее долго, упорно, по-каменашевски так дуть – она улетучится вместе с напускным Баканишеством.
И вот только Казуя уже поверил, что ошибался и оставил надежды избавиться от этой части того, что скрывало настоящего Аканиши (но не прекратил попытки «сдувать», надо заметить), тот взял и удивил его, прильнув вот так однажды, когда Казу даже не держал его за руку.
Он сам не понял, как оказался лежащим под телом Джина, и как громко, отрывисто застучало сердце, почувствовав неизведанную, но давно желанную близость.
То, что они обнимались и раньше - не считалось. Они никогда не делали этого вот так: наедине, полулежа. И уж тем более так порывисто, неожиданно, резко.
Совсем как-то не дружески.
- У тебя… все хорошо, Джин? – Задавая свой дурацкий, дежурный вопрос, Казуя даже не надеялся, что друг не услышит биение его сердца.
Прижавшись щекой к груди, где до взволнованно пульсирующего органа чувств оставалась лишь футболка, тонкая кожа, юношеские мышцы и хрупкие, тонкие кости, не услышать то, что под этими слоями происходит, было невозможно.
Джин закрыл глаза.
- Ага.
Врал, нагло врал.
Сердце Казуи забилось уже от возмущения.
- Я серьезно спрашиваю, – он попытался отстраниться и посмотреть в лицо Джину.
Но руки Аканиши ему этого просто не позволили.
- Казуя, не двигайся, – тихо произнесли губы и не подумали смыкаться до конца, оставшись чуть приоткрытыми.
К счастью для состояния Казуи, его глаза не видели сейчас этих губ.
Потому как это была самая крышесносная часть Джина.
Для Каме.
В то самое время.
В то самое, уже такое далекое время, когда он не знал вкуса его губ, когда не слышал, как они произносят «Я хочу тебя, Казу…»*, не чувствовал их скольжения по низу своего живота… Даже в то время они сводили его с ума своим существованием.
И в первое время их отношений Казуя сходил с ума далеко не от желания к ним.
Он сходил с ума от зависти.
От глупой, подростковой зависти, упорно твердящей, что Джин привлекательнее в тысячу раз.
Что все в нем чертовски привлекательно, а поэтому когда-нибудь ему повезет - он будет выступать в группе на первых ролях.
А сам Казуя останется где-то на подтанцовке у красивого, успешного Аканиши Джина.
Только вот Джин ничего не замечал. Он не обозначал никакой разницы между ними, никогда не говорил о ней, никогда не хвалился перед Каме, мол, ты посмотри, какая я прелесть! Все это он иногда говорил лишь в шутку, а поэтому никогда не давал никакого повода для зависти.
Но вот губы его давали.
Сами по себе.
И по полной программе.
И потом, в один прекрасный момент, Казуя осознал, что обладатель этих соблазнительных губ, еще просто не догадывается об их соблазнительности. А сам Каме догадался. И еще как – зависть в нем смыло подчистую. Вполне осознанным желанием – прикоснуться к ним.
Как минимум пальцами.
Поэтому Казуе повезло, что он не видел в тот самый момент его губ. Иначе бы он окончательно сошел с ума несколькими минутами раньше.
Но руки Джина обнимали его крепко, постепенно все крепче, и Казуя медленно ложился на диван спиной, ложился всем телом, полностью.
Почти полностью.
И здесь это самое «почти» напрягало как никогда.
- Джин?
- Что? – наконец-то, уложив Каменаши, он поднял голову и улыбнулся.
У Каме не возникло даже предположений, что означала эта улыбка.
- Ты чего?
И вместо ответа получил наглый, быстрый и горячий поцелуй в губы. Глаза Джина озорно блеснули, когда он снова поднял голову.
- Джин! – выдохнул Казуя, не зная куда смотреть – в шальные глаза или на соблазнительные и уже такие близкие губы.
- Что? – снова улыбнулся Джин и руки его медленно выбрались из-под спины Каменаши, а затем скользнули вверх по его бокам, приподнимая футболку.
- Что ты делаешь? – прошептал Казу, напрягаясь всем телом, чувствуя, как кожа моментально покрывается мурашками.
- Считаю твои ребра, – хихикнул Джин, скользя руками выше. - Щекотно?
- Да, – отнюдь не хихикнул Каме, ерзая под ним, а потом на мгновение замирая. – Бака, пусти… - он попытался выбраться из-под лежащего на нем парня. – Джин, я тебе сейчас ключицы посчитаю, если не отпустишь!
Джин вздрогнул, но не послушался.
- Ты такой холодный… - только и ответил он, чуть отстраняясь.
А затем скользнув вниз по дивану и зубами задрав футболку на теле Каме до самых подмышек.
И горячо выдохнул на его кожу.
Тот закусил губу и выгнулся.
Джин снова улыбнулся и коснулся губами маленького, аккуратного соска и получил в ответ первый в жизни несдержанный стон Казуи.
А Каме получил в тот вечер исполнение всех своих имеющихся желаний насчет губ Джина.
И как минимум одно новое - чтобы все это повторилось.
Но, то ли у Джина больше желаний не возникало, то ли Казуе судьбой предначертано было в то время лишь желать и мечтать.
С каждым днем все осознаннее, ярче, невыносимее.
С каждым новым витком раскрытия совершенной, безоговорочной сексуальности Джина. Из красивого, но неуклюжего, смешного парнишки, Джин превращался с каждым днем в красивого, неуклюжего, смешного, но чертовски сексуального парня. И Казуя был буквально в первых рядах на этом представлении.
И, решившись, наконец, действовать, придумал выход из положения наблюдателя - он просто решил не отставать.
Однажды, много лет спустя, не отстав от Джина ни на шаг и в некотором роде даже превосходя его, Каме будет жалеть только об одном.
О Кусано.
Потому что это было глупо и ни к чему.
- Джин, ты меня слушаешь вообще? - Казуя нахмурился и внимательно посмотрел на Аканиши, размазывающего ложкой десерт по тарелке.
Когда я ем - я глух и нем - это не про Джина. Слушать спокойно он умел, как раз только когда ел. Если конечно его заинтересованность разговором не была заинтересованностью лишь едой на самом деле.
Но сейчас, Джин витал где-то далеко даже от еды, не то, что от беседы.
- Угу, - и он даже не поднял взгляд.
Каме хотел было стукнуть его чем-нибудь. А потом обидеться.
Но он просто тихо спросил:
- Джин, у тебя все хорошо?
И тут Аканиши наконец-то встретился с ним взглядом, резко подняв голову.
- Нет, Казуя. - Сухо ответил он. - У меня голова болит. Видимо, от ожидания
твоего нелепого вопроса. Ура! Дождался! – его глаза раздраженно сверкнули.
- Голова? - пока еще не идеальная бровь Каменаши медленно изогнулась в удивлении.
- А что такого удивительного? - хмыкнул Джин.
- Ну... - Каменаши даже замялся. - У тебя она просто никогда не болит,- "потому что болеть там нечему" - хотел добавить Казу, но все-таки не стал. - Есть какие-то определенные причины? - он чуть прищурился.
- Есть, - кивнул Джин, все так же пристально глядя на Казую. - И тебе о них прекрасно известно.
- Ну-ка... поподробнее с этого момента, - глаза Казуи прищурились сильнее.
- Я о твоем вечере в прошлую субботу, - в который раз сверкнув глазами, ответил Джин. - Я не думаю, что ты будешь отрицать, то, что я узнал.
А что он узнал? Что именно узнал? От кого черт возьми узнал? И какого черта... его это так задевает? Задевает же!
Казуя не выдержал и отвел взгляд.
Кусано со своим поклонением Казуе, стал для него каким-то глотком воздуха, в духоте желаний к Джину, в плену у его самодостаточности и становящейся все более невыносимой привлекательности.
После той "экспериментальной" ночи Каме задал всего один вопрос Джину - Что это было?...
На что получил ответ, который развеял все его дальнейшие попытки разговаривать на эту тему.
- Просто мне захотелось попробовать это с тобой.
Тон Джина говорил об одном - этого было достаточно. Больше не хочется. Ужасно обидевшись, Казуя через какое-то время простил Джина только за то, что он оставался его другом. Самым близким и преданным другом, делая вид, что "того" между ними просто не было.
И все было это терпимо, но иногда прорывалось и зашкаливало.
Особенно, когда Джин тренировался перед зеркалом (и соответственно - вместе с Каме), отрабатывая движения. И каждый раз, когда он очень неоднозначно крутил бедрами или запрокидывал голову с резким выдохом - у Казуи темнело в глазах.
Благодаря лишь природной лени Джина, Каменаши не ходил постоянно в этой темноте.
Привязанность и очень явная симпатия Кусано, Каме очень льстили.
Это, во-первых.
А во-вторых... Когда Казуя заметил то, как реагирует на Кусано Джин, у него появилась надежда, что эта реакция вызвана ревностью. Хотя в голове не укладывалось, с какой стати он имеет право ревновать.
Ничего они друг другу не обещали.
Верности - тем более. О ней вообще речи не шло, если здраво смотреть на их отношения.
Вот и тогда - Казуя принял пристальный, раздраженный, злой взгляд Джина за очень ревнивый, собственнический взгляд.
И что-то внутри заставило его еще и пококетничать.
- А что такого в моей прошлой субботе? - Он чуть наклонил голову и снова посмотрел в глаза Аканиши.
- Ты считаешь, что в твоем сексе с Кусано нет ничего такого? - хмыкнул Джин и теперь уже отвел взгляд сам. - Твое право так считать, конечно. Но ты подумай, что будет, когда это станет известно не только мне. А так как я узнал об этом от Рё, поверь - известно станет.
Каме чуть не подавился давно остывшим кофе и звонко поставил чашку на блюдце.
В сексе с Кусано действительно не было ничего такого. Если не считать, что это был в принципе второй секс в его жизни.
Если не считать, что Кусано вел себя примерно так же, как и сам Казуя - сначала в упор не понимал, что происходит, и с чего это у Казуи такие... действия в его адрес.
А потом, поддавшись его ласкам, извивался, глухо стонал и требовал продолжения. Если не считать того, что Каме боялся того, что делал, то ему даже понравилось.
Не понравилось только видеть себя на месте своего поклонника.
А себя - на месте Джина.
А еще было очень странно уходить.
Уходить от Кусано после.
Не желая проводить с ним остаток ночи, не желая дарить ему еще какие-то ласки, чувствуя себя совершенно опустошенным после оргазма и делая вид, что ничего не произошло.
Потому что другого выхода не было.
И через несколько дней, увидев его взгляд, полный непонимания и с одним
застывшим в нем вопросом, Казуя пересилил себя, подошел к парню и просто сказал:
- Прости. Это было зря.
Откуда пошли слухи, вплоть до указания дня случившегося, сомневаться не приходилось.
Обиженные "использованные" обожатели умеют мстить.
Казуя выдохнул и ответил наконец-то Джину:
- Ну, было и было, что с того? - огромных трудов ему стоило не спросить у Джина по поводу настоящей причины его злости и головной боли. Тот пожал плечами.
- Ничего такого. Просто мне стоило огромных трудов убедить Рё не распространяться дальше. А Кусано вовсе - забыть это как страшный сон.
Казуя вспыхнул.
- Ты говорил и с ним?
- Разумеется, - усмехнулся Аканиши. - А ты думаешь, стоить верить всему, что говорит о тебе Нишикидо?
- Э... Ну... - тут же замявшись, Казуя отхлебнул еще кофе и продолжил. - Я должен тебе спасибо сказать?
Тут уже выдохнул Джин. Тяжело выдохнул.
- Не стоит благодарности. Просто не спи ни с кем из Джоннисов, если не хочешь проблем. - Он встал из-за стола и ушел в комнату, не желая больше продолжать этот разговор.
Казуя в недоумении посмотрел на оставшуюся в чашке кофейную гущу.
Отчего-то она складывалась в ровную букву "Б".
А в марте все будет не так, а в марте проснутся ветра
Я вымету сор из избы и все старые сны что спать так мешали
Но стрелки на наших часах застыли на цифре "вчера"
И лето еще так далеко но мы уже опоздали (с)
У Джина было как минимум две причины, чтобы быть популярным.
Первая - это его абсолютная любовь к самому себе.
Вторая - он прекрасно отдавал себе отчет, что ни с чем другим в жизни, кроме сцены, он не справится. Слишком рано он осознал это благодаря тому, что видел в Каменаши. Вот он-то точно справится со всем, за что бы ни взялся. Вот он-то точно не понимает, что у него самого этих причин раз в десять больше.
Но Джин никогда не рассказывал об этом Казуе и, надо признать, не чувствовал никаких угрызений совести по этому поводу.
Если в голове Аканиши вообще хоть раз просыпалась совесть, то тут же засыпала, потому что у Джина была масса занятий, и он ее попросту не замечал, как бы сильно она не давала о себе знать.
Еще, будучи ребенком, Джин отметил для себя, что прикидываться дурачком мало того, что весело, приятно и интересно, так еще и очень спасает во многих ситуациях, избавляет от ненужной ответственности и помогает при решении споров.
А его лучистая Баканишевская улыбка в сочетании с таким "прикидыванием" вызывала полное разоружение.
Не всегда, правда.
И уж тем более не всегда наедине с Каменаши.
Наверное, это и тянуло Джина к Казуе - с ним часто можно было оставаться самим собой.
Потому что он все равно вытягивал из него истинную натуру.
Джину это все-таки нравилось.
А из конфликтных ситуаций выходить с помощью пары четких, даже слегка обидных фраз.
Притом, что основная дурость поведения Джина с лучшим другом, была в том, что этой самой обидности Аканиши и не замечал.
- Ты вечером что делаешь? - он смотрел на Каме, улыбаясь. Слегка устало.
- Ээ... - Тот задумчиво вытирал вспотевший лоб. - Ты имеешь в виду сегодня?
- Ага. Сейчас. Вот как приедешь домой - что будешь делать?
- Плюхнусь на кровать и буду смотреть какую-нибудь расслабляющую чушь по телевизору, - честно ответил Казу.
- Можно с тобой? - Джин улыбнулся шире. - Я обещаю не приставать!
И Джин в упор не понял, почему Казуя нахмурился и ответил:
- Не верю я твоим обещаниям.
- Это была шутка вообще-то.
- А. Смешно, - Каме дежурно улыбнулся и тут же вышел из гримерки.
Конечно, это было еще до их... первого секса. И поэтому Джин действительно в упор не понял, почему шутка не удалась.
Собственно после, Джин избегал таких шуток как-то неосознанно.
А потом Джин понял. Все прекрасно понял. Всего-то по одному жесту Казуи, точнее - по одному его слову.
Все-таки напросившись как-то на вечерний просмотр расслабляющей чуши, Джин не заметил, как уснул в кровати Каменаши.
А когда проснулся - Казуя давно уже спал сам. Прижавшись к нему во сне. И он очень удачно прошептал его имя, когда Джин медленно отодвинулся.
Джин не придвинулся обратно. Лишь заботливо укрыв Каме одеялом, он лежал до утра и думал о том, что понял. И заснул уже с решением удостовериться в правильности своего понимания.
Он ничего не терял, в конце концов. Всегда можно было... притвориться дурачком и списать начало пробных ласк на какую-нибудь новую игру, которую он только что
придумал. Всегда можно было сбежать, если бы Казуя не начал реагировать.
Но он начал.
Почти сразу.
Стоило Джину только начать... И его обожгло. Он в жизни не думал, что Каме может так обжигать. Одним выдохом. Одним словом "еще...", тихим, робким, но требовательным.
А его стоны, все более громкие, все более сладкие, заставляли Джина вздрагивать при каждом из них, заставляли его продолжать, не бояться, не сомневаться.
Собственное имя для Джина, застывшее на губах Казуи в момент, когда того переполнило удовольствием, заиграло новыми красками. Аканиши не знал, что буква "И" там может быть такого долгой и такой надрывной.
Если не замечать того, как здорово это все распалило его и без того горячее самолюбие, это было страшно по сути своей.
Страшно, потому что затягивало.
В глазах Казуи появилась незамеченная раньше глубина, как будто Джин своими глубокими, резкими толчками что-то перевернул в хрупком теле парня.
И поэтому, когда тот спросил, а что это вообще было, отвечал за Аканиши лишь его страх.
Сухо, четко отвечал, боясь заглянуть в глаза Каме в тот момент.
И сам Джин, конечно, и подумать не мог, что этот ответ может быть обидным.
Совсем наоборот.
- Что ты так смотришь на меня? - Казуя сонно потянулся на кресле и вопросительно взглянул на Джина.
- Я вот думаю...
- Ты умеешь? - он тут же перебил и улыбнулся.
- Каме! - фыркнул Джин. - Ты дослушать можешь? Или тебе важен не столько ответ, сколько просто тупая болтовня?
- Тихо-тихо... - улыбка стала извиняющейся. - Ну, так о чем ты там думаешь?
- Ты, правда, хотел Кусано, или просто перепутал его с кем-то?
Каме тут же прекратил улыбаться.
- А тебе-то какая разница?
Вместо того, чтобы на чистом японском признаться Джину, что одного раза было мало, а потом влегкую сорвать того с цепи страха и получить все желаемое в полном объеме, Казуя додумался совратить ничего не понимающего Кусано, вовлечь его в паутину их отношений и потом еще делать вид, что это в порядке вещей.
Джину повезло, что выпутывать Кусано долго не пришлось.
Достаточно было лишь заявить мальчику при личной беседе, что Казуя давно и полностью принадлежит ему самому, конечно, чуть преувеличив. Но как бы невзначай, лишь только почуяв неладное.
Выслушать в ответ полную непонимания ситуации речь, с описанием уже произошедшего.
А так же заключительное: "ну и, пожалуйста, ну и не вмешиваюсь!", полное разочарования и обиды.
Прости, Кусано, ты же не виноват, что влез туда, где ты третий лишний...
- Бака, - обиделся вдруг Джин. Но тут же улыбнулся. - Давай я тебе дам свою фамилию, ты очень удачно подойдешь на роль Баканиши номер два.
- Чего? - недоуменно захлопал глазами Казуя.
- Замуж, говорю, за меня выходи, балбесина.
- Джин ты... - Каме покосился на опустевшую, уже третью по счету, бутылку Асахи в руке Джина. - Ты, по-моему, перепил.
- Я шучу, не обращай внимания.
Молчание, повисшее между ними, было тяжелым и приятным одновременно.
О чем думал Казуя, Джин предположить мог, но гораздо больше его волновало то, о чем же думать ему самому.
И поэтому он все-таки нарушил тишину вопросом.
- Ну, так как? Ты не ответил.
- Что как? - Казуя даже вздрогнул.
- Насчет тебя и Кусано.
- Джин... - Каме замер и напрягся. Выдохнул. И наконец-то спросил. - Ты ревнуешь что-ли?
- Кусано к тебе? - попытался отшутиться Джин.
- Джииииин! - Каме взвыл.
Джин вздрогнул уже сам. Вот она эта самая долгая надрывная "и".
- Нет, - соврал он все-таки. Соврал, чтобы больше не вздрагивать, и вообще жалея, что завел этот разговор. - Мне просто интересно, что с тобой происходит.
Ты не последний для меня человек.
Казуя тихонько вздохнул.
- Да все нормально. Я просто захотел попробовать это с ним.
Джин откупорил четвертую бутылку и решил, что убьет кого-то из них, если так дальше будет продолжаться.
У него как минимум было две причины себя так вести - его собственный страх. Страх потерять Казую за чем-то большим, чем дружба.
У Каме таких причин явно было на десяток больше.
Или всего одна.
Да сегодня я точно напьюсь и буду петь песни Луне
Всего семь подержанных нот чтобы выразить все что сказать не умею
Это нелепое слово "блюз" ночами так бьется во мне
Созвучное слову "люблю" и слову "болею" о да я болею! (с)
Аканиши сидел на крыше и смотрел в ночное небо, затянутое тучами и жалел, что не видно звезд.
Нездоровая тенденция пить пиво в одиночестве, по ночам, на крыше, была вызвана лишь тем, что Каме с головой ударился в работу, в самосовершенствование.
И при этом еще постоянно пинал к этому Джина.
А тот не любил, когда его заставляют что-то делать. И вот такие посиделки наедине с собой, пивом и небом, были для него неким протестом.
Приятно было появиться в студии невыспавшимся, дыхнуть на какого-нибудь работника перегаром и заявить, что развлекался всю ночь с какой-то там моделью. А потом еле-еле танцевать, приговаривая, что его эта девушка порядком вымотала.
Казуя злился. Но прекрасно понимал, что Джин врет.
И снова пинал его, а потом и вовсе скрывался за маской презрительного равнодушия ко всему, что делает тот вне работы.
Почему он в одну такую беззвездную ночь решил навестить Джина, можно было понять - отдаляться друг от друга окончательно не хотелось им обоим.
Каме все-таки приехал. Сделав наконец-то первый, очень большой шаг навстречу.
Джин спустился и открыл дверь.
- Ты один?
- Если не считать нескольких штук суши и еще пары бутылок - один.
Он пропустил Каме в квартиру и спросил:
- Будешь?
- Я не голоден, - ответил Казу, скидывая куртку. - Что происходит, Джин?
- В смысле?
- Ты совсем расслабился. И заврался.
- Не в первый раз и не в последний, - улыбнулся Аканиши и протянул Казуе пиво. - Пошли на крышу. Поговорим там.
Казуя согласно кивнул, потом взял куртку и окликнул уже удаляющегося Джина:
- Там же холодно!
- Возьми мне плед в комнате, - Аканиши даже не повернулся.
- Бака! - возмутился Казу, но послушался.
Поднимаясь по лестнице, он тихо ругался про себя, потому что тащил за этим дураком столько всего, и надеялся, что не споткнется со ступенек, не навернется с них. Поговорить действительно хотелось и желательно здесь и сейчас, а не лежа на больничной койке с переломом.
А когда он поднял глаза, делая последний шаг, перед тем как лестница кончилась,
то действительно чуть не упал.
Джин стоял и протягивал ему руку.
Толи чтобы помочь ему подняться, толи, намекая, что нужно отдать плед.
Каменаши замер, колеблясь, а потом вдруг перекинул куртку поверх пледа и протянул Джину правую руку.
- Вот так бы всегда, - тот мягко улыбнулся и притянул его на крышу.
А после забрал у него плед и плюхнулся на скамейку.
- И часто ты тут так сидишь? - тихо спросил Казуя, устраиваясь рядом.
- В последнее время - да.
- И все твои рассказы - вранье, да?
- Ну не все конечно... - Джин снова улыбнулся. И снова мягко. - А что, ты... ревнуешь?
- Да, - приняв решение, едва слышно ответил Казуя. - И мне тебя жутко не хватает.
- Я не всегда смогу быть рядом, - вполне серьезно сказал Джин и запрокинул голову.
- Знаю. И что с того? - Каме голову наоборот опустил.
- Ну... Я просто не хочу ничего обещать...
- Это ты к чему?
- К тому, что однажды, когда у нас все-таки случится дебют, я буду петь с тобой рядом.
- Бака! - Казуя резко поднял голову. - Если ты не будешь петь рядом - я вообще никакого дебюта не хочу!
- Тссс... - Джин приложил палец к губам Каме. А потом поднял его вверх. - Смотри, луна какая яркая.
Каме запрокинул голову, вглядываясь в ночное небо. На желтом диске луны было несколько темных пятен. Но она все равно была яркой. Светилась.
От солнца, разумеется, подумал тут же Казуя.
Сама по себе она не сияет.
Осторожно, медленно, он опустил взгляд и посмотрел на смотрящего в небо Джина.
Ясно, пинать того надо было совсем иначе. Ясно, как днем.
И Каме запел.
То, что когда-то давно начал сочинять для Джина.
Совершенно простые слова, незатейливый мотив...
И Аканиши даже слышал эту песню, только вот, наверное, не знал, что она для него.
И Казуя не прекратил петь, пока друг не подхватил мелодию и не начал подпевать.
Пока не начал снова улыбаться и не перестал думать о том, что на столе еще недопитая бутылка.
Недопетая песня отчего-то стала куда важнее.
А потом, затихнув, Каме уткнулся в плечо Джина и тихо сказал:
- Я очень не хочу, чтобы тебя выгнали за твое поведение.
- Размечтался! – улыбнулся парень, поворачивая голову и легонько целуя Казую в макушку. – На кого же я тебя оставлю, а?
В следующий миг Каме сам не понял, откуда в нем наконец-то взялась решительность.
Он поднял голову и осторожно, боясь спугнуть близость губ Джина, прошептал:
- Неужели тебе было достаточно одного раза со мной?
- Нет, - чуть улыбнулся Джин.
А в августе звезды и сны а в августе ночь до утра
И целая вечность для нас обреченных на песни звездные песни
Но в январь я смотрю в темноту и слушаю звон серебра
И тот кого я поцелую наверно воскреснет
Надеюсь воскреснет (с)
- Это… - Казуя лежал на полу и смотрел в потолок. - Джин, это что? - на потолке были звезды. Разумеется, не настоящие, но весьма яркие, стоило только выключить свет.
- Где? - Джин высунулся из ванной, вытирая волосы полотенцем, проливая свет в спальню.
Каме чуть разочарованно выдохнул, когда звезды на потолке, сложенные в его инициалы, стали чуть слабее светить.
- А... - Джин улыбнулся, закрыл дверь в ванную и растянулся на полу рядом с Каме, привлекая его к себе, обнимая.
- Что это такое, Аканиши Джин, я тебя спрашиваю? - тут же через край переполняемый нежностью Казуя прильнул к нему и уткнулся в мокрые, пахнущие шампунем волосы.
- Это так - чтобы ты знал, что в моей спальне бывает только тот, чьи инициалы - две буквы К. - Джин провел губами по изгибу шеи Каме и тепло выдохнул, пробегаясь пальцами по его спине.
- Ммм... А если вдруг появится кто-то другой? - тихо спросил тот.
- Ну, это же не татуировка, Казуя, это всегда можно в два счета снять. - рассмеялся Джин.
- Бака! - чуть обиженно буркнул Каме рядом с его ухом. А затем остро прикусил мочку.
Джин вздрогнул от беспощадной горячей волны по всему телу и скользнул рукой по пояснице Казуи вниз.
- В конце концов, не обязательно же приводить всех своих партнеров в спальню, - издевательским тоном заметил он, чуть оправляясь от сладостной дрожи.
Каме впился зубами в несчастную мочку и зарычал.
Джин застонал и тут же перевернул Казую на спину, отвечая не менее острым укусом в шею.
Это была уже четвертая ночь за последнюю неделю. Ночь, когда они не могли оторваться друг от друга больше, чем на час, достаточный для того чтобы перевести дух и снова переплетались в жарком безумии.
- Ничего себе... - Казуя скользнул взглядом по развалившемуся поперек кровати телу Джина.
- Ммм? - лениво поднял голову его друг, вопросительно взглянув.
- У тебя такой здоровенный синяк на коленке, это где ты так? - не выдерживая, Казу медленно провел пальцами вдоль его ноги, едва касаясь кожи.
- А. - Джин уронил голову обратно на подушку и прикрыл глаза, чуть улыбаясь. - Звезды, знаешь ли, просто так не зажигаются.
- Ты свалился со стула? - Каме тихо рассмеялся, представляя себе эту картину.
- Ну да, - все так же улыбался Джин. - И в тот момент, когда я падал, ты должен был обыкаться. Это ты виноват!
- Какие жертвы, - промурчал Каме куда-то в колено Джина, проводя губами по синяку, словно извиняясь, хотя виноватым себя, конечно не считал.
Аканиши старался не думать, к чему в итоге приведет их близость, он просто отдал должное тому, что сам все это начал и отступать, как оказалось, было уже поздно.
Да и незачем.
Счастливый, дорвавшийся до исполнения своих желаний, Каме не мог себе представить, что Джин может быть таким - ненасытным, требовательным, чутким... и податливым, когда ему хорошо.
А Джин был.
Прибавляя своим поведением Казуе еще желаний, еще... и еще.
Пока он не решил, что жизни не хватит на их исполнение. И не захотел всей душой, чтобы их жизнь была вечной.
Джин дал себе слово, что больше никогда и ни за что он не позволит Каменаши стонать под кем-то еще, над кем-то и вообще - стонать для кого-то, кроме него.
Эти стоны очень много стоили. И Джин считал себя единственным человеком, для кого они были созданы.
В принципе, по праву считал.
Что-то вроде: лучшее - лучшему.
Каме в свою очередь дал себе слово не позволять Джину настолько правдиво притворяться самодостаточным эгоистом, в то время, когда Казуя был нужен ему больше всего на свете.
Пока что он успел почувствовать лишь малую часть этой самой необходимости. И уже не собирался останавливаться.
И эти слова, надо заметить, были очередной ошибкой обоих.
Потому что в тот момент, когда бешенная популярность все-таки накрутилась на их юношеские умы, плотно, безжалостно, не оставляя ничего видного под ней, появилась еще масса проблем.
И это уже совсем другая история. И далеко не из легких.
Но чем больше в этой большой истории было маленьких эпизодов, тем главнее друг для друга становились ее герои.
***
- У тебя все хорошо, Джин? - выдохнул Казуя в трубку. Его слова преодолели сотни километров и с легким потрескиванием добрались до ушей адресата.
- Прекрати меня это спрашивать, - хмуро ответил Аканиши. - Без тебя хорошо быть не может.
- Прекращу. Ты только возвращайся, - виновато произнес Каме. И одиноко вздохнул.
- А ты не переигрывай с Коки, - буркнул Джин. - Кажется, однажды я тебя уже просил...
- Ты снова ревнуешь, Джин! - Казуя чуть просиял.
- Дома разберемся, - выдохнул тот и закрыл глаза, представляя, как нескоро им это предстоит. И сколько еще всего может измениться.
- А пока мне пора. Прости.
- Угу. Береги себя. - Каме зажмурился и, услышав гудки в трубке, медленно опустил руку с телефоном вниз, и резко распахнув глаза, сдерживая слезы, посмотрел в потолок.
И он не мог знать, что в русском языке инициалы Джина составляют одно короткое слово, точно описывающее их состояние друг без друга.
@темы:
Kamenashi Kazuya,
Akanishi Jin,
romance,
akame,
PG-13
-
-
10.04.2009 в 06:22И он не мог знать, что в русском языке инициалы Джина составляют одно короткое слово, точно описывающее их состояние друг без друга.
Как подмечено.
-
-
10.04.2009 в 08:47-
-
10.04.2009 в 10:28ajja , благодарю) старались)
-
-
10.04.2009 в 13:17-
-
10.04.2009 в 13:20-
-
10.04.2009 в 16:11-
-
10.04.2009 в 23:09-
-
10.04.2009 в 23:10-
-
11.04.2009 в 15:57особенно их телефонный разговор.
+Jin
-
-
11.04.2009 в 15:59Спасибо огромное за фик и за все другие.
Очень и очень жаль, если больше не увижу ваших работ
-
-
11.04.2009 в 18:05toci-sama , может быть когда-нибудь... А пока - у меня другой фандом. другие герои. Извиняюсь за это... И спасибо вам.
-
-
11.04.2009 в 18:25Удачи вам в новом фандоме и спасибо еще раз за фики.
Буду рада, если еще увижу когда-нибудь, что-нибудь)
-
-
13.04.2009 в 19:16-
-
13.04.2009 в 20:00-
-
15.04.2009 в 04:18+Jin, спасибо большое, просто нет слов, очень понравилось
-
-
17.04.2009 в 07:29можно поинтересоваться, выкладываете ли вы где-нибудь свои фики по новому фандому?
-
-
17.04.2009 в 11:29partymonster , Вам спасибо за комментарий))))
я его еще только пишу. Большой длинный травяной фик в союзе с прекрасным, удивительным автором в том фандоме. И вы даже видели его баннер)
-
-
17.04.2009 в 17:25о, так вы еще и соавтором выступаете?*0* здорово
-
-
17.04.2009 в 17:29-
-
18.04.2009 в 00:46-
-
12.07.2009 в 03:35-
-
15.07.2009 в 10:12очень понравилось....
жаль что с Акамешной творческой деятельностью у автора все...
-
-
15.07.2009 в 15:37НО не заставлять же
-
-
15.07.2009 в 16:16