Автор: sollasollew11
Пэйринг: Окада Джуничи/Каменаши Казуя
Рейтинг: NC-17
Разрешения не запрашивалось.
Все для собственного удовольствия.
читать дальше
На этот раз снаружи больше девчонок, чем обычно. Девчонки, которым давно пора бы вырасти, и среди них - несколько мужчин. Они облепили здание спортивного зала и, жеманно хихикая, стараются рассмотреть, что там внутри, в щели между плакатами с изображениями Фудзиямы – персоналу пришлось их повесить, когда этот зал стал одним из любимых мест знаменитостей. Из-за плакатов Окаде казалось, что он в той части ада, где вместо того, чтобы катить на холм огромный камень, ему приходится вечно взбираться на вершину горы. И он все время срывается вниз.
Вполне подходящая причина для того, чтобы сделать еще пятьдесят жимов на пресс.
К тому времени, как Окада сходит с беговой дорожки, почти все фанаты уже ушли. Двое остались, привалившись в стеклянной стене, но они, скорее всего, спят. Уже поздно, и в помещении кроме Окады только ночной администратор. Он приглушает свет так, что в зале можно спиритические сеансы проводить, хотя работают они круглосуточно. Как раз для тех, чья жизнь не укладывается в стандартный рабочий день.
Окада кивает служащему по пути в раздевалку.
Его шкафчик – в пятом от входа ряду, четвертый сверху. Окада думает, что он один остался закрытым, но в третьем ряду второй сверху закрыт тоже. Дверцы всех остальных шкафчиков приоткрыты точно под углом в тридцать градусов.
И в душе вода шумит.
Окада заглядывает внутрь – и отшатывается, резко втягивая воздух. Что же, это объясняет толпу страждущих обожателей снаружи. Увидев Каменаши – голого, мокрого, в сияющих капельках воды – он начинает их понимать. Окада одергивает себя и говорит вслух:
- Каменаши – это неприятности.
Любимец таблоидов – скандальные разрывы с сорокалетними, беспорядочные связи с двадцатилетними. Низкие рейтинги. О его дерзости по отношению к старшим ходят легенды. Он загоняет себя так, будто его карьера, его жизнь – это спринт, а не марафон. Еще их история с Аканиши. Нахальный, высокомерный. Будь умницей, Окада, не связывайся с ним.
Окада думает, не присоединиться ли ему к Каменаши в душе.
Думает, как заходит в одну с ним кабинку и игнорирует удивленный взгляд – ведь пустых кабинок полно.
- Ты ведь Каменаши, так? – спросит он.
- Каме, - ответит Каме, и Окада улыбнется – той самой улыбкой, от которой, по слухам, женщины падают в обморок, а Каме ответит одной из своих – мягкой, вопросительной. Будет смотреть так, пока Окада не поцелует его, проводя ладонями по его плечам.
Сначала они будут трахаться стоя, скользкие плитки на стенах запотеют, Каме будет судорожно хвататься за них и выгибаться навстречу Окаде, задыхаясь от стонов. Быстро и жестко, никакой ритмичности. Окада подается вперед – и у Каме перехватывает дыхание. Каме толкается бедрами назад – и Окада удивленно стонет. В таком рваном темпе они трахаются до синяков.
А потом Окада возьмет Каме на полу, медленно, слизывая капельки воды с его шеи, плеч, с носа с горбинкой. На полу еще неудобнее, но они как-то умудряются двигаться. Окада широко раздвигает ноги Каме и держит, сгибая их под очень неловким углом. Когда Каме кончит, у него подожмутся пальцы на ногах.
Окада считает себя настоящим Казановой.
Его мечтания прерывает звук захлопнувшейся двери. Окада понимает, что у него стоит, и натягивает майку пониже. Каме выходит в раздевалку в одном полотенце, повязанном на бедрах.
- Извините, - говорит Каме, - я не думал, что в это время здесь будет еще кто-нибудь.
- Ничего страшного, - отвечает Окада.
По ночам здесь обычно бывают только он сам и администратор. Все остальные ходят на вечеринки, у них есть друзья и любовники, и им не надо изводить себя тренировками в три часа ночи.
Его приободряет мысль о том, что с кем бы сегодня не проводил ночь Аканиши, это точно не Каме. Этот поезд, как говорят, давно уже ушел.
- Может… - начинает Окада.
Он чуть не пригласил Каме выпить. В последнее мгновение он вспоминает, что он – не лучшая компания по случаю. В прошлый раз, когда он кого-то звал с собой, его собеседник все время сидел, как на иголках, посчитав, что Окаде нужен предлог, чтобы кого-нибудь покритиковать. Инохара говорит, что Окада просто слишком энергичный.
- …у тебя найдется мятный леденец? – заканчивает он.
Каме протягивает ему один. У него тонкие пальцы, безупречные ногти. Окаде хочется схватить его за руку и притянуть к себе, языком втолкнуть леденец в его рот и легонько прикусить его губы.
Полотенце Каме упадет на пол, и он выгнется, как тетива, почувствовав, что Окада возбужден. Спотыкаясь, они прислонятся к кабинкам, радостно дрожа от того, что нарушают идеальную картину дверей, приоткрытых ровно под углом в тридцать градусов.
- Подожди, - скажет Каме, прерывая поцелуй и вкладывая тюбик с кремом в руку Окады, - у меня давно никого не было.
Окада верит, потому что Каме тесный и напряженный, так что Окада нагибает его над скамьей, щедро целуя между лопаток, и осторожно вводит в него два пальца. Медленно и глубоко. Каме едва слышно постанывает, как будто не может решиться расслабиться. Окада трется о его бедро, мечтая уже поскорее заменить пальцы кое-чем другим.
Наконец, Каме готов, и Окада вжимается в его тело. Сцепив пальцы рук вместе, они начинают двигаться. Бедрами они все время стукаются о край скамьи, но от этого удовольствие становится только сильнее. Каме что-то невнятно шепчет, всхлипывает, поворачивается, обнимает Окаду ногами, и так у них получается еще глубже. Каме целует Окаду, ласкает его рот языком. Это просто потрясающе.
Окада понимает, что Каме что-то говорит. Быстро нервно – так он обычно говорит, стараясь скрыть волнение. А может, это нечто больше, потому что, когда Окада только кивает в ответ, на лице у Каме написано разочарование.
-… ночи, - говорит Каме, постепенно отходя к выходу. Он полностью одет, но в таких джинсах он все равно невольно притягивает взгляды.
- Стой, - говорит Окада.
Каме останавливается и выжидательно смотрит на него, и Окада понимает, что не может пригласить его выпить, как бы ему этого ни хотелось.
- Иди через заднюю дверь, - говорит он вместо этого. – Там, у крыльца, тебя ждут фанаты, у одного из них, по-моему, фотоаппарат.
Каме кивает. Дойдя до конца комнаты и уже взявшись за ручку двери, он снова останавливается.
- Они меня ненавидят, - говорит Каме.
Окада не знает, о ком он говорит: о своей группе, об Аканиши, о фанатах или о прессе. Может, обо всем сразу. О том, из-за чего красивый и здоровый двадцатилетний парень проводит вечер пятницы в спортивном зале. Окада вдруг чувствует себя опустошенным, все его фантазии улетучиваются.
- Стань еще более знаменитым, - говорит он, повторяя то, что кто-то сказал ему самому давным-давно. – Тогда они полюбят тебя.
Каме кивает и уходит. Окада начинает долгий процесс собирания вещей в сумку. Все-таки надо было стать столяром.
Hold Me Thrill Me Kiss Me Kill Me
Автор: kamexkame
Пейринг: Нишикидо Ре/Каменаши Казуя (Kanjani8/KAT-TUN)
Рейтинг: NC-17
Перевод в процессе.
Читать
Все, для того, чтобы…
Автор: Nami
Пейринг: Нишикидо Рё/Уэда Татсуя (Kanjani8/KAT-TUN)
Рейтинг: NC-17
Читать
@темы: перевод, RPS, Kamenashi Kazuya, рекаме, NC-17, Ueda Tatsuya
Зувочка, как же мне нравятся твои переводы.
Мои любимые - это "Слухи" и про Окаду с Каме. А, ну и "Смотреть можно, трогать нельзя".
Блин, я начинала с классики!
кстати, ты заметила как популярна в англоязычном фандоме тема "смотреть, руками не трогать".
Помнишь классический фик по ГП на эту же тему?
Англоязычный фандом вообще любит подурачиться, они в этом плане посвободнее наших, по-моему. А фик этот я страааашно люблю! %) Особенно Уэдочку в нем %)
про Снейпа и Гарри. Снейп устраивает Гарри стриптиз, при этом говоря, что секс Гарри получит только после окончания Хогвардца
А эту тему можно развивать до бесконечности и придумывать самые замечательные сиутации %)))
О, «Слухи»... тут и сказать нечего – задевает куда чувствительнее, чем кажется.
заинтриговал пейринг Окада/Каме.
начала читать и не могла оторваться до финала.
Спасибо за перевод! *_*
Вот! Вот! Вот что я люблю (помимо фиковгдевсехорошо)
Мне вот даже кажется, что тут даже не Каме хреново. Хуже Окаде: он уже понял, что лучше бы стал столяром. Так довольно спокойно и довольно цинично к коллеге по цеху он бы не относился, если бы не было в нем какого-то привычного равнодушия - что так можно. Потом, наверное, в Каме начал видеть себя, таких же, как он сам, и тут его пробрало. Сам Окада для Каме еще какую-то надежду оставляет, во всяком случае, мне хочется так думать.
уф, хотела бы и я иметь такое живое воображение...