Дитя понедельника
Название: Местоимения
Автор: Asha
Бета: Security
Фэндом: JE
Жанр: джен
Предупреждения: отсутствие сюжета, понятная одному автору логика, штампы и прочие стандартные грабли.
Примечание: Этот фик написан для Security в благодарность за поддержку и понимание. Без нее и наших бесед ничего этого бы не было.
читать дальше
I. Ты.
- Снимай куртку, мех тебе совсем не к лицу! - ты безуспешно пытаешься стянуть свою одежду с чужих плеч.
- И чем это мое лицо хуже твоего? - он обнимает тебя за шею, притягивает к себе. Ты смеешься, не пытаясь вырваться, продуманным движением ерошишь чужие тщательно уложенные волосы.
- Посмотри сам, страшный ты идиот, - твой слишком громкий смех призван смягчить слова, но лишь режет слух.
Фансервисная возня вызывает улыбки у стаффа и скучающее выражение на лицах одногруппников. Операторы не отрываются от камер, щелкают затворы фотоаппаратов. У каждого своя работа.
Здесь нет ничего настоящего. Искусственный свет, искусственный ветер, фальшивые эмоции, даже твой голос фальшивит, хотя этого, кажется, никто не замечает. Только белки на твоем костюме настоящие, но они мертвы.
Я чувствую себя инородной деталью интерьера.
- Вы оба в ней отвратительно выглядите.
- Зато ты в этих перьях как всегда шикарен!
- Да когда вы уже заткнетесь?
Я закрываю глаза, разглядывая цветные пятна от софитов на внутренней стороне век. Когда мы были детьми, у нас были силы верить в дружбу и общее будущее. Эти дети умерли, не успев повзрослеть.
Камера раздражающе близко подъезжает к моему лицу, высматривая что-то. Чувствую ее безжизненный взгляд и открываю глаза, ловя в объективе свое отражение.
- Что надо? - грубо спрашиваю я, допиваю воду и иду к остальным.
- Перерыв окончен!
Мы послушно занимаем свои места, без труда вживаясь в привычные роли. Треть жизни мы проводим на сьемках, но кажется - всю. Два шага вперед, три шага назад. Руки живут своей жизнью, отработанные танцевальные па не мешают наблюдать за тобой.
Ты изменился. Точнее, изменились все, но ты - особенно. Блестящий, успешный, уверенный в себе. Теперь ты идеально вписываешься в систему. Живое олицетворение порочности шоу-бизнеса. Слишком томные взгляды, пошлые, когда-то изящные движения, которые ты считаешь эротичными, твоя вызывающая одежда, отшлифованные, приторные до тошноты интонации. Как далеко еще ты готов зайти? Понимаешь ли ты, что это конец и продавать больше нечего?
Последние дубли, усталые шутки и слова ободрения. Улыбки операторам через линзы объективов и рассказы о проделанной работе. Как только камеры остаются за дверью гримерки, с нас слетает шелуха приветливых масок, и очередная отпущенная по инерции шпилька встречена холодным:
- Не заигрывайся.
Ребята собираются в молчании. Быстро и профессионально. Все устали и хотят домой, суетящийся стафф в том числе. Когда звучит последнее "пока" и мы остаемся наедине, молчание становится осязаемым. Мы вместе смотрим на твое отражение в зеркале.
За блестящей поверхностью стекла на нас устало смотрит незнакомец. Ты знаешь этого человека, его пустой взгляд? Настоящий ты не имеет ничего общего с радушно улыбающимся в камеру поп-идолом и сыплющим ядовитые колкости одногруппником. Настоящий ты видит неизбежный конец, но не может остановить этот бег. Пока есть, чему гореть.
Ты боишься этого человека.
Ты смущенно отводишь глаза и случайно ловишь мой взгляд.
- Чего пялишься? - Равнодушная маска наконец дает трещину. Тебе не надо играть со мной в дружбу, ведь мы знаем друг друга лучше, чем хотелось бы.
Когда-то мы были невинны, глупы и открыты. Мы могли говорить то, что действительно думаем. За эти годы произнесено столько чужих слов, что мы уже не помним, как звучат наши собственные. Почти.
- Ты отвратителен, - я возвращаюсь к набору сообщения на телефоне.
И хорошо, что иногда мы напоминаем друг другу, как это делается.
- Пошел ты!
Хлопнувшая дверь ни в чем не виновата.
II. Я.
Мне нравится время после съемок, когда все расходятся и становится тихо. Слышно, как разбирают оборудование и тихо переговариваются техники, свет приглушен и не бьет в уставшие глаза. В это время здание по-особенному пахнет человеческими телами, пылью и перегретым пластиком, и звуки таинственно изчезают в полутьме коридоров.
- Спасибо за хорошую работу! - говорю ребятам из съемочной группы, поправляя большую сумку на плече, и направляюсь к выходу.
За дверью город живет своей жизнью, сверкая огнями и оглушая какофонией звуков. Так похожий на карусель, он не замечая перемалывает наши судьбы в своем бесконечном вращении.
Маленькие детальки адской машины, со своими мечтами и желаниями, мы так хотели завоевать этот мир. Мы держались за руки и без страха летели на свет. Так искренне делились своими детскими радостями и были счастливы.
Почему я помню об этом?
Друзья и соперники, не упускающие шанса растоптать друг друга, узнавшие вкус предательства раньше вкуса поцелуев. Умывшиеся потом и слезами, переступившие боль, страх и горечь разочарований. Потерявшиеся в калейдоскопе эмоций, образов, жизней.
Как разобрать, где иллюзия, где реальность?
Сверкающие бенгальские огни. Они не жалеют себя, своих душ и сердец, ради минутного горения. Раз попробовав этот наркотик, от него невозможно отказаться.
Кто может их винить?
Красивые фарфоровые куклы. Они ломаются и превращаются в мусор.
Когда "мы" превратилось в "я" и "они"?
Я могу лгать сколько угодно всему миру и самому себе, но я ничем не отличаюсь от них. И пусть я бесконечно устал и больше не вижу цели впереди, я буду делать свою работу так же хорошо, пока рядом будут те, кто поможет мне остаться собой.
Город подмигивает мне мертвыми огнями. По привычке смотрю по сторонам, чтобы не попасть в объектив случайной камеры, и иду к машине. Летящий под колеса асфальт и мелькающие фонари ночной улицы очищают голову от мыслей.
Ответ на приглашение поужинать вместе приходит на втором светофоре.
III. Он.
Полупустое кафе, знакомый столик в затемненном углу. Я вскидываю в приветствии руку, заметив знакомый силуэт.
- Давно не виделись!
- Заказал что-нибудь? Я так проголодался, что сейчас съем меню вместе с тем, кто его принесет! - Он усаживается напротив, сопровождая ревнивым взглядом выставляемые на стол блюда. По мере их прибавления выражение лица "как я всех вас ненавижу" сменяется на "а вы ничего, если хорошо присмотреться".
- Не пугай стафф, - мы не смотрим на быстро ретировавшегося официанта.
Он улыбается только потому, что этого требует менеджер. Улыбка получается вымученной, но фанатки находят это очень милым. Возможно, он не очень хороший актер. Возможно, он просто настолько уверен в себе, что ему плевать на чье-то мнение. Мне после стольких лет знакомства тоже все равно, с каким лицом он будет поглощать заказанное обилие пищи.
- Съемки новой дорамы?
- Ага, - он действительно слишком голоден и говорит с набитым ртом. - Только что с площадки.
- Ну и как она?
- Тупая и бессюжетная, как вся моя жизнь.
Еда очень вкусная, но я слишком устал, чтобы насладиться ею в полную силу. Откинувшись на стуле, я наблюдаю за тем, кого назвал бы своим другом. Этот человек готов говорить правду в лицо и молчать о чужих секретах. И благодарить судьбу за то, что наши пути не пересеклись.
Он чувствует мой взгляд, и палочки замирают над тарелкой.
- Хреново выглядишь.
- Да ну?
- Ага. Бессонные ночи?
- Просто долгий день.
- А, понятно... - он возвращается к еде. Теперь он ест неторопливо, получая удовольствие от процесса. Кажется, что он потерял интерес к разговору, но это очередная иллюзия. - И как он?
Вопрос вращается передо мной, поблескивая острыми гранями.
- Отвык. Все так странно. Оказалось, я скучал...
- По этому серпентарию? - он смеется почти искренне и утаскивает у меня кусок мяса: - Правду говорят, в твоем случае возраст не сказывается на количестве ума!
- Надо поддерживать имидж, - улыбаюсь, хотя не смешно. На всякий случай пододвигаю тарелку поближе к себе. - Но мне действительно его не хватало.
Знакомая игра словами. Сказанное не равно услышанному.
- Значит, ты все же не смог отказаться.
- Думаю, мы не могли с самого начала.
Усталые от понимания темные глаза, застывшие напряженные губы. Не друзья, но товарищи по несчастью. Мы молчим об одном и том же, и пока это так, я не хочу задумываться о том, кто на самом деле скрывается за этим угрюмым выражением лица - чувствительный мальчик или расчетливая сволочь.
- Белка, прыгающая в колесо, - палочки над рисом щелкают несколько раз, словно переключая программы, и губы растягивает натренированная улыбка. - Я говорил тебе, что купил машину?
- Серьезно?! - излишне бодрый голос сбивает с толку, и я удивляюсь вполне искренне.
Остаток вечера он восторженно расписывает свое приобретение и несет какую-то незначительно-забавную чушь, мешая новости со слухами.
Когда-нибудь я попрошу его больше так никогда не делать. Но сейчас эта искусственная радость вытесняет гнетущее чувство отчужденности, и я буду смеяться вместе с ним.
Когда-нибудь я сделаю для него то же самое.
IV. Они.
Они легко шагают вперед, сверкая улыбками и блестками на костюмах. Они поют о любви и дружбе, о лете и солнце, о простом и незаметном счастье.
Они тщетно пытаются согреться в испепеляющей любви многотысячных залов, задыхаясь в волнах чужого восторга, и всматриваются в темноту, ослепленные искусственными солнцами.
Дети, замерзающие от одиночества.
Кто из них знал, на что меняет свою жизнь?
Кто из них готов выбрать иной путь?
Автор: Asha
Бета: Security
Фэндом: JE
Жанр: джен
Предупреждения: отсутствие сюжета, понятная одному автору логика, штампы и прочие стандартные грабли.
Примечание: Этот фик написан для Security в благодарность за поддержку и понимание. Без нее и наших бесед ничего этого бы не было.
читать дальше
I. Ты.
- Снимай куртку, мех тебе совсем не к лицу! - ты безуспешно пытаешься стянуть свою одежду с чужих плеч.
- И чем это мое лицо хуже твоего? - он обнимает тебя за шею, притягивает к себе. Ты смеешься, не пытаясь вырваться, продуманным движением ерошишь чужие тщательно уложенные волосы.
- Посмотри сам, страшный ты идиот, - твой слишком громкий смех призван смягчить слова, но лишь режет слух.
Фансервисная возня вызывает улыбки у стаффа и скучающее выражение на лицах одногруппников. Операторы не отрываются от камер, щелкают затворы фотоаппаратов. У каждого своя работа.
Здесь нет ничего настоящего. Искусственный свет, искусственный ветер, фальшивые эмоции, даже твой голос фальшивит, хотя этого, кажется, никто не замечает. Только белки на твоем костюме настоящие, но они мертвы.
Я чувствую себя инородной деталью интерьера.
- Вы оба в ней отвратительно выглядите.
- Зато ты в этих перьях как всегда шикарен!
- Да когда вы уже заткнетесь?
Я закрываю глаза, разглядывая цветные пятна от софитов на внутренней стороне век. Когда мы были детьми, у нас были силы верить в дружбу и общее будущее. Эти дети умерли, не успев повзрослеть.
Камера раздражающе близко подъезжает к моему лицу, высматривая что-то. Чувствую ее безжизненный взгляд и открываю глаза, ловя в объективе свое отражение.
- Что надо? - грубо спрашиваю я, допиваю воду и иду к остальным.
- Перерыв окончен!
Мы послушно занимаем свои места, без труда вживаясь в привычные роли. Треть жизни мы проводим на сьемках, но кажется - всю. Два шага вперед, три шага назад. Руки живут своей жизнью, отработанные танцевальные па не мешают наблюдать за тобой.
Ты изменился. Точнее, изменились все, но ты - особенно. Блестящий, успешный, уверенный в себе. Теперь ты идеально вписываешься в систему. Живое олицетворение порочности шоу-бизнеса. Слишком томные взгляды, пошлые, когда-то изящные движения, которые ты считаешь эротичными, твоя вызывающая одежда, отшлифованные, приторные до тошноты интонации. Как далеко еще ты готов зайти? Понимаешь ли ты, что это конец и продавать больше нечего?
Последние дубли, усталые шутки и слова ободрения. Улыбки операторам через линзы объективов и рассказы о проделанной работе. Как только камеры остаются за дверью гримерки, с нас слетает шелуха приветливых масок, и очередная отпущенная по инерции шпилька встречена холодным:
- Не заигрывайся.
Ребята собираются в молчании. Быстро и профессионально. Все устали и хотят домой, суетящийся стафф в том числе. Когда звучит последнее "пока" и мы остаемся наедине, молчание становится осязаемым. Мы вместе смотрим на твое отражение в зеркале.
За блестящей поверхностью стекла на нас устало смотрит незнакомец. Ты знаешь этого человека, его пустой взгляд? Настоящий ты не имеет ничего общего с радушно улыбающимся в камеру поп-идолом и сыплющим ядовитые колкости одногруппником. Настоящий ты видит неизбежный конец, но не может остановить этот бег. Пока есть, чему гореть.
Ты боишься этого человека.
Ты смущенно отводишь глаза и случайно ловишь мой взгляд.
- Чего пялишься? - Равнодушная маска наконец дает трещину. Тебе не надо играть со мной в дружбу, ведь мы знаем друг друга лучше, чем хотелось бы.
Когда-то мы были невинны, глупы и открыты. Мы могли говорить то, что действительно думаем. За эти годы произнесено столько чужих слов, что мы уже не помним, как звучат наши собственные. Почти.
- Ты отвратителен, - я возвращаюсь к набору сообщения на телефоне.
И хорошо, что иногда мы напоминаем друг другу, как это делается.
- Пошел ты!
Хлопнувшая дверь ни в чем не виновата.
II. Я.
Мне нравится время после съемок, когда все расходятся и становится тихо. Слышно, как разбирают оборудование и тихо переговариваются техники, свет приглушен и не бьет в уставшие глаза. В это время здание по-особенному пахнет человеческими телами, пылью и перегретым пластиком, и звуки таинственно изчезают в полутьме коридоров.
- Спасибо за хорошую работу! - говорю ребятам из съемочной группы, поправляя большую сумку на плече, и направляюсь к выходу.
За дверью город живет своей жизнью, сверкая огнями и оглушая какофонией звуков. Так похожий на карусель, он не замечая перемалывает наши судьбы в своем бесконечном вращении.
Маленькие детальки адской машины, со своими мечтами и желаниями, мы так хотели завоевать этот мир. Мы держались за руки и без страха летели на свет. Так искренне делились своими детскими радостями и были счастливы.
Почему я помню об этом?
Друзья и соперники, не упускающие шанса растоптать друг друга, узнавшие вкус предательства раньше вкуса поцелуев. Умывшиеся потом и слезами, переступившие боль, страх и горечь разочарований. Потерявшиеся в калейдоскопе эмоций, образов, жизней.
Как разобрать, где иллюзия, где реальность?
Сверкающие бенгальские огни. Они не жалеют себя, своих душ и сердец, ради минутного горения. Раз попробовав этот наркотик, от него невозможно отказаться.
Кто может их винить?
Красивые фарфоровые куклы. Они ломаются и превращаются в мусор.
Когда "мы" превратилось в "я" и "они"?
Я могу лгать сколько угодно всему миру и самому себе, но я ничем не отличаюсь от них. И пусть я бесконечно устал и больше не вижу цели впереди, я буду делать свою работу так же хорошо, пока рядом будут те, кто поможет мне остаться собой.
Город подмигивает мне мертвыми огнями. По привычке смотрю по сторонам, чтобы не попасть в объектив случайной камеры, и иду к машине. Летящий под колеса асфальт и мелькающие фонари ночной улицы очищают голову от мыслей.
Ответ на приглашение поужинать вместе приходит на втором светофоре.
III. Он.
Полупустое кафе, знакомый столик в затемненном углу. Я вскидываю в приветствии руку, заметив знакомый силуэт.
- Давно не виделись!
- Заказал что-нибудь? Я так проголодался, что сейчас съем меню вместе с тем, кто его принесет! - Он усаживается напротив, сопровождая ревнивым взглядом выставляемые на стол блюда. По мере их прибавления выражение лица "как я всех вас ненавижу" сменяется на "а вы ничего, если хорошо присмотреться".
- Не пугай стафф, - мы не смотрим на быстро ретировавшегося официанта.
Он улыбается только потому, что этого требует менеджер. Улыбка получается вымученной, но фанатки находят это очень милым. Возможно, он не очень хороший актер. Возможно, он просто настолько уверен в себе, что ему плевать на чье-то мнение. Мне после стольких лет знакомства тоже все равно, с каким лицом он будет поглощать заказанное обилие пищи.
- Съемки новой дорамы?
- Ага, - он действительно слишком голоден и говорит с набитым ртом. - Только что с площадки.
- Ну и как она?
- Тупая и бессюжетная, как вся моя жизнь.
Еда очень вкусная, но я слишком устал, чтобы насладиться ею в полную силу. Откинувшись на стуле, я наблюдаю за тем, кого назвал бы своим другом. Этот человек готов говорить правду в лицо и молчать о чужих секретах. И благодарить судьбу за то, что наши пути не пересеклись.
Он чувствует мой взгляд, и палочки замирают над тарелкой.
- Хреново выглядишь.
- Да ну?
- Ага. Бессонные ночи?
- Просто долгий день.
- А, понятно... - он возвращается к еде. Теперь он ест неторопливо, получая удовольствие от процесса. Кажется, что он потерял интерес к разговору, но это очередная иллюзия. - И как он?
Вопрос вращается передо мной, поблескивая острыми гранями.
- Отвык. Все так странно. Оказалось, я скучал...
- По этому серпентарию? - он смеется почти искренне и утаскивает у меня кусок мяса: - Правду говорят, в твоем случае возраст не сказывается на количестве ума!
- Надо поддерживать имидж, - улыбаюсь, хотя не смешно. На всякий случай пододвигаю тарелку поближе к себе. - Но мне действительно его не хватало.
Знакомая игра словами. Сказанное не равно услышанному.
- Значит, ты все же не смог отказаться.
- Думаю, мы не могли с самого начала.
Усталые от понимания темные глаза, застывшие напряженные губы. Не друзья, но товарищи по несчастью. Мы молчим об одном и том же, и пока это так, я не хочу задумываться о том, кто на самом деле скрывается за этим угрюмым выражением лица - чувствительный мальчик или расчетливая сволочь.
- Белка, прыгающая в колесо, - палочки над рисом щелкают несколько раз, словно переключая программы, и губы растягивает натренированная улыбка. - Я говорил тебе, что купил машину?
- Серьезно?! - излишне бодрый голос сбивает с толку, и я удивляюсь вполне искренне.
Остаток вечера он восторженно расписывает свое приобретение и несет какую-то незначительно-забавную чушь, мешая новости со слухами.
Когда-нибудь я попрошу его больше так никогда не делать. Но сейчас эта искусственная радость вытесняет гнетущее чувство отчужденности, и я буду смеяться вместе с ним.
Когда-нибудь я сделаю для него то же самое.
IV. Они.
Они легко шагают вперед, сверкая улыбками и блестками на костюмах. Они поют о любви и дружбе, о лете и солнце, о простом и незаметном счастье.
Они тщетно пытаются согреться в испепеляющей любви многотысячных залов, задыхаясь в волнах чужого восторга, и всматриваются в темноту, ослепленные искусственными солнцами.
Дети, замерзающие от одиночества.
Кто из них знал, на что меняет свою жизнь?
Кто из них готов выбрать иной путь?
@темы: авторский фик, Gen
Построение некоторых фраз царапнуло, но не перебило впечатления. Читала на одном дыхании, и...не знаю...Какая-то пустота после прочтения осталась. И чувство безнадежности.
Спасибо)
Действительно.... сильно задело. И оставило какой-то гнетущий осадок.
и все же не верится, что у них настолько все плохо)
ППКС=)))
и на это тоже: Очень сильно...
=)
Спасибо, что читали. Это мой первый фик, поэтому, к сожалению, без ляпов не может обойтись. И я очень рада, что это не испортило впечатления
HildaA, Sayako, Ririka
не знаю, стоит ли говорить мне спасибо за эти чувства...
Inis
мне тоже очень не хочется верить, что все так на самом деле, и я искренне надеюсь, что это игры моего сознания!
Mag Abarai
Прости
Спасибо всем за отзывы, и прошу простить, если кому-то было неприятно это читать
И еще раз спасибо.
Пожалуйста!
toci-sama
Большое спасибо
Koki-chan , Milashte
Спасибо, что не остались равнодушными. Это очень важно для меня.
Спасибо всем за отзывы, и прошу простить, если кому-то было неприятно это читать
Прощать не за что...
это был крик душиОчень сильно написано, похоже на правдуа я бы очень не хотела для мальчиков такогоЯ на самом деле люблю такие фики, просто уже успела отвыкнутьодно дело читать такое про вымышленных героев, другое дело про реальных людейПросто живо это представила, вот и расстроилась...этот фик тоже своего рода крик души )
очень рада, что понравилось. не расстраивайся, пожалуйста )