понедельник, 25 августа 2008
Фики:
Название: Совсем не забавно
Автор: toci-sama
Бета: Flo
Пейринг: АКаме
Рейтинг: R
Жанр: романс
читать дальше- Таким образом, рейтинг группы и ваш личный значительно возрастет, так что... Возражений надеюсь нет ?
- Но... мы же просто друзья!
- Какое это имеет значение? Дружите на здоровье. Но на публике будьте любезны дружить поинтимнее. Или... дебют вашей группы для вас уже ничего не значит?
- Но...
- Все свободны. И с этой минуты начинайте... дружить.
- Каме... Каме, погоди! - Джин схватил идущего впереди Казую за рукав.
- Ну, чего ты так разозлился ? Это всего лишь фансервис, все так делают. Расслабься. Это будет забавно.
- Забавно? - Каме ошарашено посмотрел на Джина. Меньше всего ему казалось, что происходящее похоже на забаву - Забавно?
- Ну, конечно! - Джин рассмеялся - Повеселимся.
И приобняв упирающегося друга за плечи, Джин потащил его в кафе.
Их первый фансервис. Каме кажется, что он никогда не забудет тот день. Как он краснел, бледнел, заикался. Слава богу, что фанатки приняли это за еще одно проявление привязанности и визжали от восторга, а Джин... Джин лишь довольно бросил:- Вот видишь, это было забавно.
Когда для него все изменилось?
Когда игра “Покажи, какой ты влюбленный!” сменилась на "Только бы Джин не понял, что..."? И больше не надо играть, демонстрируя влюбленные взгляды, робкие прикосновения. Все правда, одна лишь правда, и от сознания этой недозволенной правды по спине бегут мурашки, и в крови горит вызов, а по венам растекается отчаяние. Так сладко и невыносимо смотреть с любовью, зная и благословляя то, что это примут за...
- Здорово сегодня было, да ? - Каме хлопнули по плечу. Джин. Конечно же Джин, кому еще придет в голову, трогать Каме. Единственный его друг. Единственный...
- Ты видел, как они сегодня кричали? - Джин довольно рассмеялся.
- Честное слово, думал, я оглохну. А как тебе это прозвище ? Теперь нас все называют "АКаме". Забавно, да?
- Забавно, - губы почему-то немеют и становятся такими тяжелыми и непослушными -Конечно, это забавно...
Каме! Каме! Каме, ты меня слышишь ?
" Больно... Так больно и все такое белое, и лицо Джина перед глазами тоже белое, и губы шевелятся и... Больно, больно, больно... Все же думать о Джине так, во время прыжков нельзя"
- Каме, Каме, ты меня слышишь, Каме ?
- Это...- пытаясь растянуть непослушные губы в улыбке - Это...Совсем не забавно.
- Вы уверены в своем решении, Каменаши-сан? Вы его обдумали? - пальцы выбивают нервную дробь, и Каме слышит лишь ее, а не слова человека за столом.
- Что ж... На самом деле, у нас есть для вас небольшая работа... Отдельно от группы. Возможно, она поможет вам по другому отнестись к тому, что вы сейчас имеете.
- Почему, Каме? - глаза Джина больше не смеются - в них лишь непонимание и еще что-то, чему Каме не может найти определение.
- Почему? Ты…ты... просто предатель!
Джин разворачивается и уходит хлопнув дверью, оставляя Каме одного. А тот тихо повторяет, пробуя новое определение на вкус, примеряя его на себя. В нем горечь, разочарование и капелька гнева. Что ж… По крайней мере, в нем нет ничего забавного.
- Каменаши-сан? Ямашита-сан ждет вас.
Каме почти не спит. Съемки отбирают у него все силы, и днем он думает только о роли и сне. Он выкладывается по полной в надежде, что вечером уснет сразу. По дороге домой он мечтает о кровати и сне без сновидений, но ночью, он может лишь ворочаться и думать о Джине. И в редкие часы забытья ему кажется, что он снова видит его улыбку и их прогулки по Окинаве и ту ночь в палатке, когда он лежал рядом, боясь лишний раз пошевелиться и слушая спокойное дыхание Джина.
Каме отправляется на съемки не выспавшись. Он отсыпается в перерывах, засыпая где угодно и как угодно, благословляя эти редкие часы, потому что в них нет снов и нет Джина.
Каме давно не заглядывает в Интернет. Бесконечные вопросы на тему, что же случилось с АКаме и почему они с Джином расстались, причиняют ему ненужную боль, а на единственном форуме, где он честно ответил: «Потому что Каме - дурак», он получил бан.
Он пытается доказать себе, что Джин для него ничего не значит. И впервые заглядывается на окружающих девушек, но в большинстве своем они кажутся ему глупыми и легкомысленными. Ему не о чем с ними говорить, а восторженные взгляды почему-то совершенно не радуют. На очередной вечеринке он выпивает слишком много и предложение зайти в гости кажется ему вполне приемлемым. Журналисты, правда, это мнение не разделяют, и его фотографии на следующий день пестрят, наверное, во всех газетах. А Джин окончательно перестает с ним разговаривать.
Как-то незаметно он начинает ненавидеть концерты. Может потому, что на них, ему слишком много приходится общаться с Джином и видеть за его улыбкой холод и презрение. А может быть потому, что иногда он ловит на себе его странные, непонятные взгляды, которые заставляют его сердце биться так часто и неровно, что он начинает злиться на себя и тихо презирать. В такие минуты он шепчет себе: «Забавно, это просто забавно». Но вряд ли сам понимает, о чем говорит.
Каме мучает тоска и сомнения. Он скучает по Джину, скучает отчаянно, но не знает, как все исправить.
- У вас будет лишь один шанс все исправить Каменаши-сан, только один. Тот же кабинет, тот же голос и та же дробь по столу, но Каме плевать на нее, он слушает жадно и с надеждой. Дома он листает сценарий дорамы. Их совместной с Джином дорамы. И ему так отчаянно хочется поверить, что это действительно его шанс. Ночь перед вычиткой он проводит в нервном возбуждении, мысленно прокручивая варианты завтрашней встречи.
- А на самом деле, он не предатель. Это очень тонкий момент, Каменаши-кун, вы должны понимать. Ваш герой порядочный и очень гордый человек, поэтому он будет молчать и терпеть все нападки и оскорбления, даже от того, кого считает лучшим другом.
- Но он не предатель, понимаете? – вопрос режиссера на какой-то момент кажется Каме слишком личным, и ему требуется время, чтобы выдавить из себя:
- Понимаю.
И косой и задумчивый взгляд Джина лишь усложняет эту задачу.
Он не знает, чего хочет больше - чтобы эти съемки поскорее закончились или продолжались бесконечно. Джин снова с ним разговаривал. Он должен был бы радоваться, но… Каждый разговор, даже самый короткий, выматывал его похлеще целого рабочего дня. Он не знал, как вести себя. Не знал, что говорить, что делать. Он чувствовал себя неуверенно и глупо, и все чаще ему казалось, что во взгляде Джина мелькает досада.
Каме злился. На себя, на Джина, на сложившуюся ситуацию.
Когда Джин поздравлял его с днем рождения, ему на какой-то миг показалось, что рядом с ним прежний Джин, и он даже потянулся к нему, желая все объяснить, все рассказать, пусть даже единственное, что Джин ответит будет «забавно». Но рядом люди. Команда «снято» раздается где-то совсем близко, камеры гаснут и Каме кажется, что точно так же гаснут глаза Джина. Все расходятся, похлопывая его по плечу, а он остается стоять в огромном коридоре, с подарком Джина в руках.
Вечером была вечеринка и единственное, что Каме помнит о ней, это то, что она была.
Известие о скором дебюте взорвали группу изнутри. Они кричали и прыгали прямо в кабинете менеджера, а он лишь усмехался и называл их мальчишками.
Каме кажется, что сейчас они как никогда группа. Распри, обиды - все отходит на задний план, и они работают, работают без перерыва. В какой-то момент Каме ловит себя на том, что они с Джином снова дразнят Мару. Вместе, как раньше .Но тот лишь добродушно усмехается и советует Каме работать усерднее. И все смеются, как над самой удачной шуткой, а он лишь кивает и обещает больше работать. Коки тяжело вздыхает и хлопает его по плечу, а Уэда говорит свое привычное «зануда», но Каме не слышит в этом ни злости, ни отчуждения и мечтает, чтобы все оставалось так же, как сейчас
.
Дебют и последующая пьянка вспоминается яркой, ослепительной мешаниной огней. Каме кажется, что он помнит каждый миг и в то же время не помнит ничего. Сознание фокусируется лишь тогда, когда он понимает, что прижат к стене в ванной, и руки Джина, неожиданно сильные и горячие, не позволяют ему сдвинуться с места, а дыхание опаляет щеку. И голос Джина, невнятный и нетрезвый, что-то шепчет ему на ухо. И Каме вспыхивает, когда разбирает: «А я не спал. Тогда в палатке, не спал». И он отталкивает его и вылетает из квартиры, и в голове бьется единственным воспоминанием - как под утро он все же склоняется над Джином и легко, почти невесомо его целует.
«Забавно. Не удивительно, что ему было забавно».
Полторы недели… Ровно столько Каме избегает Джина. Полторы недели бессонницы и сомнений, косых взглядов и мучительных размышлений. Полторы недели - ровно столько требуется Каме, чтобы принять решение.
- Между нами только работа, - все, что он произносит, глядя в глаза Джину и уходит, оставляя за спиной оглушающую тишину.
Каме снова учится жить без Джина. Он вновь и вновь твердит, что хочет повзрослеть и работает как никогда и никто. Он научился не оглядываться по привычке по сторонам в поисках поддержки, когда она была ему необходима. Он научился расправлять плечи и давать отпор любому. Неожиданно для себя он обнаружил, что ему нравится язвить и эта, внезапно открывшаяся черта характера, доставляет ему немало мрачного удовлетворения.
Известие об отъезде Джина переворачивает его мир с ног на голову. Он растерян и не понимает, как такое возможно. Группа без Джина? Разве это КАТ-ТУН? Он задает море вопросов про себя и вслух - всем, кроме Джина, но лишь натыкается на недоуменные взгляды.
- Каме, ты что, проспал последние несколько месяцев? – наконец не выдерживает Мару, - Чего ты еще ожидал при таком-то поведении Джина? Что его по головке погладят?
Каме не понимает, о чем речь, но Мару больше ничего не говорит, буркнув лишь, что Каменаши, конечно, хорошо работает, но жить в реальном мире тоже иногда было бы неплохо.
Каме протестует вслух. Первый и единственный раз, когда он идет наперекор всем инструкциям и указаниям. Протестует громко и публично. Джин не должен уезжать, он против. После его ждет гробовое молчание группы, тот же кабинет и та же барабанная дробь пальцев.
- Вам стоит быть несколько осмотрительней, Каменаши-сан.
Но Каме не слушает ни слова, ни дробь пальцев. Он не позволит, он готов бороться, со всеми если…
- Вы же не хотите лишних проблем для Аканиши-сан? - вкрадчивый голос и мир тускнеет.
Он возвращается домой разбитый. У него нет сил на борьбу. Нет сил на возражения. И на удивление тоже сил нет, поэтому Джин, стоящий у его стены, не вызывает в нем ни трепета, ни волнения. Он хочет домой. Спать.
- Что ты тут делаешь? – почти равнодушный вопрос.
И яростный ответ:
- А как ты думаешь?
Каме пожимает плечами. Он не настроен на разговоры. «Но их, кажется, и не будет», -мелькает мысль прежде, чем его впечатывают в стену, и губы Джина оказываются так близко от его собственных.
- Что ты творишь, Каме? – яростный шепот, и мир взрывается красками. Близко, Джин так близко и скоро уедет. Какая разница, насколько ему будет потом забавно - Каме впивается поцелуем в его губы. Он не ждет ответа, просто вымещает свою боль и страх, и ответный поцелуй Джина почти пугает. Между ними больше нет слов, нет вопросов. Яростные поцелуи и неловкая пауза прежде, чем Каме открывает дверь и жаркие объятия и снова поцелуи, так много поцелуев.
Каме знает о сексе между мужчинами все. В теории. Действительность обрушивается на него нетерпеливыми руками, шарящими по его телу, укусами и неловкими движениями. И «первый раз больно», «первый раз неловко» все - правда, но эта правда вперемешку с «первый раз незабываемо», «первый раз ярко». И он теряется в водовороте эмоций. И бесконечные «еще», «быстрее» «ну, же» его ли? Джина? Каме не помнит. Волна наслаждения накрывает его с головой, и этот крик, кажется, принадлежит ему.
Они почти не разговаривают утром. Неспешные поцелуи и руки, гуляющие по телу спокойно и неторопливо. Между ними нет стеснения, и от этого почему-то так тепло.
Завтрак готовит Каме, конечно. Он пытается заговорить на нейтральные темы, но Джин больше отмалчивается, и он наконец оставляет всякие попытки .
Они мнутся на пороге, и Каме не знает, что нужно говорить в таких случаях: «Я люблю тебя?» «Увидимся?». Он еще размышляет, что стоит сказать, когда Джин негромко спрашивает: «Ты…будешь меня ждать?». И в этом нейтральном, казалось бы, вопросе все - признание, надежда, обещание на будущее, и Каме отчаянно кивает. Джин улыбается и робко целует его на прощанье, и этот, почти невесомый поцелуй почему-то кажется Каме важнее всех тех, что были до этого.
Каме ждет Джина. Месяц за месяцем. Дни не летят стремительно, но и не тянутся медленно. Все те сентиментальности, о которых он читал когда-то украдкой в любовных романах двоюродной сестры, с ним не происходят. Ни томительной жажды, ни снедающей тоски. Просто спокойное ожидание и уверенность в том, что Джин вернется. Вернется к нему и все будет хорошо.
Он как никогда уверен в себе и в своих силах и это, казалось, было заметно всем.
- Вы отлично справляетесь, Каменаши-сан, - в голосе слышится одобрение, и Каме благодарно кланяется.
- Я надеюсь, когда Аканиши-сан вернется, вы будете столь же благоразумны , -
Каме замирает и вопросительно смотрит.
- Мы, конечно, не запрещаем вам встречаться, - стук пальцев кажется Каме угрожающим, и он смотрит на них почти с испугом.
- Но будет лучше, если никто не будет знать об этом.
Каме понимает, что это единственное предупреждение . Единственное, что им будет позволено.
Вернувшись, он узнает, что Джин приезжает через неделю.
Каме на собственном опыте узнает, что такое жажда и тоска. Когда дни летят стремительно и тянутся медленно. Неделя, всего одна неделя - и осознание того, что Джин так скоро будет рядом, делает эту неделю мучительней, чем все предыдущие месяцы. И все же день приезда наступает. Он не едет в аэропорт, не мечется по квартире гадая, заедет ли Джин к нему сегодня или они увидятся только на следующий день. Он не ждет его сегодня, уговаривает себя, что тот слишком устанет после перелета, что ждать глупо, и все же ждет. Звонок в дверь застает его в врасплох. Стоящий на пороге Джин смотрит на него с неуверенной улыбкой, будто сомневаясь, что его ждали
- Привет… забавно выглядишь, – невпопад произносит и Каме улыбается
- Значит забавно, да? - он втягивает его в квартиру и прижимает к стене.
- Знаешь…я ненавижу это слово так же сильно, как люблю тебя, - шепчет прежде, чем поцеловать. И последнее, о чем он думает, что на самом деле, ему уже давно безразлично это «забавно».Название: Во лжи
Пейринг: АКаме
Автор: toci-sama
Бета: Flo
Рейтинг: R
Жанр: драма/романс
читать дальшеКогда он снова лжет, ты прикрываешь глаза и удивляешься тому, что другие не слышат того, что так очевидно для тебя. Возможно, все дело в том, что они слушают ушами, в то время как ты - сердцем. И оно сбивается на пару секунд, ловя фальшь в его голосе, и ты уговариваешь свое сердце не стучать так сильно, так быстро, так беспомощно. Не выдавать твое не безразличие.
Ты хочешь быть сильным, гордым и независимым, и улыбка на твоих губах становится все более дерзкой и вызывающей. Тебе совсем не больно слышать его смех, и ты пытаешься припомнить, когда сам смеялся вот так - счастливо, беззаботно, без оглядки на окружающих.
Ты смотришь на него украдкой, не понимая, когда твое сердце проиграло эту войну. Нет, не с ним, с собой. Когда оно сдалось? Там, в палатке в Окинаве? Там, в Таиланде, в сумасшедших танцах? Там, когда в ответ на улыбку, первый раз расцвело пренебрежение? Или там, когда равнодушные камеры фиксировали ровную спину, удаляющуюся к тому, что он называл «учебой и новыми возможностями »?
Он уезжал от тебя чужим. Чужим и вернулся. И что с того, что все эти полгода ты жадно ловил каждый слух, каждую новость, каждую сплетню? Вы встретились как чужие и лишь одно «работаем» слетело прежде, чем на губах обоих расцвели одинаково ослепительные и равнодушные улыбки.
И чем объяснить, что сердце так предательски колотится, так неровно заходится, слыша ложь, которую он произносит?
Ты спешишь после концерта домой. В холод своего недома. Спешишь от шума, от поклонниц, от одногруппников и от слишком тонких стен случайных помещений.
Ты не можешь лгать себе. Не можешь сказать, что не искал, не хотел увидеть, но… Но не это, совсем не это…
Твои щеки горят, и больше всего тебе хочется забыть хриплые стоны и почти звериное «Быстрее, Джин!» …
И ты, конечно, не завидуешь. И уж тем более не ревнуешь. Совсем-совсем. И мечешься в своей постели не от одиночества и слишком богатого воображения, рисующего откровенные сцены, просто... Просто… Просто ты слишком устал и не можешь уснуть, и вообще тут слишком душно. И ты встаешь, распахиваешь окна и долго смотришь на звезды, не позволяя себе думать и не пытаясь понять, что за холод сковывает сейчас все твое тело.
Утром ты снова будешь дерзко смотреть на него. Смотреть вызывающе.
Ты никогда не позволишь ему увидеть свои слабости, никогда не покажешь сковавшего тебя холода.
Злой язык беспощадно отыскивает все слабости и промахи «мистера Лос-Анджелес», и окружающие признают, что иногда ты превосходишь даже Ре в язвительности. И благоразумно молчат о том, что эта язвительность касается только одного человека.
А ты не можешь остановиться, не можешь проиграть. И каждое утро встречаешь распрямив плечи и вскинув голову. И работа, это уже не просто работа, это желание быть лучше во всем, желание доказать, что он совсем не такой, как раньше. Что он со всем справился. Что стал сильнее, лучше, уверенней и совсем не нуждается в том, кому отдал однажды, не только себя - свое сердце.
Когда на стол падает пачка фотографий, то именно их с Коки вызывает бурю эмоций и шквал пересудов. Ты бросаешь небрежное: «Но она лучшая, разве нет?».
И огонь в твоих глазах может соперничать лишь с его огнем. И мнение остальных неважно. Ты смотришь с вызовом и чувствуешь, как что-то мрачное, злое поднимается из самой глубины тебя и злорадно шепчет: «Ну, же, признай! Я лучший …». Стул с грохотом падает, и ты видишь лишь размытую спину, а в ушах долго стоит презрительно брошенное «шлюшка».
В этой войне, кто проигравший, кто победитель?
В твоих глазах, конечно, же не слезы.
Ты не знаешь, как снова переступить порог агентства. Не знаешь, как разговаривать, как репетировать. Ты отчаянно мечтаешь о болезни, о катастрофе, о чем угодно, лишь бы не идти, не видеть, не говорить…
Но ты исправно встаешь, идешь, и губы машинально складываются в привычную улыбку. Ты произносишь приветствия раньше, чем понимаешь, что говоришь, и сердце пропускает лишь один удар прежде, чем ты смотришь ему в глаза. Колкости летят с двух сторон так же привычно и естественно, и ты осознаешь это с неким облегчением. Ничего не изменилось. Взгляды окружающих такие же, как прежде, и никто не может сказать, что ты не спал всю ночь, вспоминая одно лишь слово, засевшее в глубине души. Никто не может, и только Мару смотрит на вас слишком задумчиво. А когда вечером он подзывает вас двоих и без предисловий говорит: «Вам нужно напиться и поговорить», - ты обескуражен, но все же не удивлен. Ты ждал что-то подобное весь день, с того момента, как заметил его взгляд. И внутренне уже был готов отвергнуть любое его предложение. Но когда ты осознаешь, что тебя впихивают в собственную квартиру вместе с этим… и объемистым пакетом спиртного, ты теряешься и не знаешь, что делать дальше. Ты не готов к этому, и в какой-то момент в тебе просыпается прежний ты. Маленький мальчик, который всегда находился в тени лучшего друга. Наверное, что-то такое появляется в твоем лице, потому что он осторожно вытаскивает пакет из твоих плотно зажатых пальцев и ведет тебя в собственную гостиную. Он не отпускает твоей руки, и ты боишься, что даже так он может услышать, как сильно колотится сердце.
Вы пьете молча. Ты знаешь наперед все, что должен сказать о группе, о работе, об ответственности. Знаешь и не можешь заставить себя говорить. Очередная бутылка из- под пива катится в сторону и ты тянешься за следующей.
Когда ты все же набираешься смелости и произносишь это банальное: « Нам надо поговорить…», то понимаешь, что поговорить, наверное, не получится потому, что твой предполагаемый собеседник, похоже, слишком пьян, иначе, что значит его встречное: «Что у тебя с Коки ?». Вы смотрите друг на друга настороженно и твое резкое: «Какое тебе дело?» - никак не способствует улучшению обстановки. Ты смотришь в его лицо, когда-то такое родное и любимое, а сейчас - злое и… ревнивое? Неправда. Это не может быть правдой, в голове проносятся воспоминанием стоны, и ты сжимаешь губы. Конечно нет, это не ревность. Зачем ему ревновать, у него есть с кем проводить свои ночи и дни и даже перерывы между репетициями… Ты закусываешь губу и бросаешь: «У нас фансервис, если ты не заметил, а вот у тебя…»
«У меня?» - молниеносный ответ, и ты смотришь, как его рука небрежно поглаживает шею, как знаменитый на всю Японию язычок проделывает медленный путь по изгибу губ… К черту, если это вызов, ты готов принять его. И ты отвечаешь ему дерзким взглядом. В конце концов ты - лучший, разве нет?
- У тебя… - ты наклоняешься близко... достаточно близко, чтобы почувствовать терпкий запах его одеколона и увидеть, как удивленно распахиваются его глаза. – У тебя… - ты почти мурлычешь, теребя пуговицу рубашки, - тоже… фансервис? И внутри торжество пополам со страхом. Ты жадно смотришь, как он сглатывает, как смотрит на твою шею и да, ты знаешь этот взгляд, и когда нетерпеливые руки обхватывают твою талию и тянут к себе, ты мог бы сдаться, мог бы покориться этим рукам как раньше, только больше ничего не будет «как раньше», и ты перехватываешь его руки. Ты еще не все доказал. Ты смотришь на него в упор и голос, может быть слишком тихий, но твердый произносит: «Или так, как я хочу, или…»
- Или? - он смотрит на тебя с ухмылкой. Красивый. Возбужденный. Желанный. Любимый. И следующие слова, наверное, самые сложные из всех, что ты произносил когда-либо: «Или ты уходишь». Ты смотришь прямо. Ждешь, когда он поймет то, что ты сказал и то, что ты не шутишь. Тебе страшно, так страшно, что сейчас он встанет и уйдет. И когда тот просто откидывается назад и с улыбкой произносит: «Так чего же ты ждешь?» - ты сначала не веришь. Но он смотрит так же прямо и серьезно. Разрешая. Доверяя. И когда ты ласкаешь его, твои руки дрожат....
Самое сложное утром - открыть глаза и посмотреть на того, кто лежит рядом. Когда ночь феерична, а утро таит в себе одни вопросы и неуверенность, самое простое действие, кажется, поистине невыполнимой задачей, и ты лежишь тихо, притворяясь спящим, и впитываешь в себя теплоту лежавшего рядом тела. Когда то, чего так хотелось, наконец-то происходит, что впереди? Какие цели? Ты не ставил их, а теперь слишком растерян. Надежды - одна фантастичнее другой кружатся в голове.
- Ты ведь проснулся. По дыханию вижу, - тихий смех и поцелуй. Ты распахиваешь глаза и смотришь в насмешливое лицо.
- Ты же меня покормишь, да ? Я не успею до репетиции никуда, - тебя теребят, а ты слишком ошеломлен. Все так просто? Ни объяснений, ничего?
- Конечно, - машинальный кивок .Теперь только собраться. Взять себя в руки и не показать, что ты растерян, ты разберешься с этим потом, а сейчас…
Тебя крепко обнимают и почти обвиняющее: «Ты совсем не изменился… Слишком много думаешь». И после паузы, в которую ты хочешь впихнуть море протестов, доказательств, аргументов, но не успеваешь, тихое: «Я заеду вечером?». И уже ничего не хочется доказывать. Слабый кивок и удивительное спокойствие. Все хорошо, разве нет? Он приедет. У них на все будет время. Завтрак кажется самым приятным и удивительно домашним.
Когда он снова лжет, ты прикрываешь глаза и удивляешься тому, что другие не слышат того, что так очевидно для тебя. Возможно все дело в том, что они слушают ушами, в то время как ты - сердцем. Но ты лишь рад, что другие не так чутки к его голосу.
Дни и ночи. Пустые помещения, ты помнишь, какие в них тонкие стены, когда пытаешься сдержать собственные стоны, и потом снова и снова говоришь, что это слишком, что они неосторожны, что стоит быть осмотрительными. Он чаще просто улыбается и целует тебя вместо ответа, а иногда смотрит с затаенной усталостью и говорит, что прятаться всегда невозможно. Вы молчите вместе, а потом ты произносишь уже привычное: «Это же не навсегда». Когда-нибудь все закончится. И он так же привычно кивает в ответ и произносит одну из своих шуток, после которых ты так же привычно и облегченно смеешься, называя его «Баканиши». Он уходит первым, целуя и обещая вырваться к тебе вечером, а ты остаешься в пустом помещении уговаривая сам себя, что все хорошо. Вы справитесь. В конце концов вы оба лучшие, разве не так?Название: Излечи меня
Пейринг: АКаме, КоКаме
Автор: toci-sama
Бета: Flo
Рейтинг: R
Жанр: ангст
читать дальшеКаме знает, что Джин ему изменяет. Он не может сказать, из чего родилось это знание. Из равнодушного взгляда поверх его головы, когда Каме рассказывает о своих делах? Из неуловимых, но совершенно чужих жестах в постели? Каме знает, но молчит.
Так проходит месяц… Иногда Каме кажется, что он ошибается. Иногда надежда ослепляет его, и он сочиняет всевозможные оправдания для Джина. Иногда ему так хочется верить, что он придумывает тысячу и одно оправдание его задержкам, неотвеченным звонкам и нестыковкам в словах и действиях. Иногда Каме удается себя убедить. Потом приходит Джин, Каме смотрит в его глаза и с тоской понимает, все его надежды - песок, и что, наверное, надо уже что–то делать, что–то решать... И молчит.
Каме сам себе противен. По ночам он смотрит на Джина, пытаясь понять, почему для него так важно оставаться рядом. Так важно быть с тем, кто возможно его не любит больше. Днем он смотрит в его глаза пытаясь понять, куда все исчезло? Когда забота и понимание сменилось на холодную вежливость и равнодушие? Каме старается не думать и все же гадает, к кому теперь несется с работы Джин? К кому сбегает в перерывах между съемками? Каме не хочет это знать и все же гадает.
Так проходят еще месяц... Терзания сменяются глубокой убежденностью и болью. Каме кажется, что его мир рушится. И не понимает, когда Джин успел стать столь важным для него, что одна только мысль о расставании вызывает в нем холодную дрожь и необъяснимый страх. Каме убеждает себя, что он молод, популярен, у него все впереди… И все же боится, так боится остаться один.
Весь следующий месяц Каме уговаривает себя набраться смелости и серьезно поговорить с Джином. Но работы слишком много, у Джина съемки в дораме помимо совместных концертов и передач, и Каме говорит себе, что сейчас не время, что Джин слишком устает и ему не до разборок… И не замечает, что просто ищет себе оправдание, чтобы снова молчать. Чтобы и дальше быть рядом. Ложиться в одну кровать - много это или мало? Каме не знает, просто… Просто не хочет это терять.
Следующий месяц Каме практически не видит Джина. Бесконечные съемки сменяются такими же бесконечными репетициями, которые вновь сменяются такими же бесконечными съемками. Иногда Каме жалеет, что они с Джином договорились не выставлять свои отношения на показ даже внутри группы. В перерывах ему так хочется уткнуться в теплое плечо, но единственный раз, когда он это делает, вызывает бурю негодования со стороны Джина…
По ночам Каме лежит рядом и боится прикоснуться к нему, смотрит в потолок и гадает, почему он терпит это. Пора это заканчивать. С этой мыслью он засыпает, чтобы утром, глядя, как судорожно скачет Джин, натягивая на себя джинсы, гнать ее от себя как можно дальше…
«Все наладится», - любимое заклинание Каме на этот месяц.
Вечер, когда Каме решает что все кончено, ничем не отличается от других. Вечер как вечер. Просто у Каме закончились силы во что-то верить. Он ждет Джина на кухне - маленькой и такой неуютной. Каме смотрит, как стремительно темнеет за окном, как проносятся мимо машины, как люди спешат куда-то. Все они живут. Каме кажется, что он умирает.
Джин приходит домой пьяный. Каме понимает это сразу, как только тот переступает порог дома. И он еще успевает открыть рот, чтобы начать заготовленную речь, и закрывает его под напором мягких и неистовых губ. Ночью, плавясь в его руках, он почти плачет от боли и желания, ведь никто не знает его так, как Джин. Никто не может довести его до такого.
Утром Каме решает, что должен изменить Джину.
Он не замечает, как их роли в какой-то степени изменились. Теперь Джин все чаще пытается задержать Каме и заглядывает в его глаза с тревогой и непониманием. Каме слишком поглощен желанием отомстить. Каме не видит его глаза. После какой-то репетиции он не пресекает очередные заигрывания Коки, и вот уже губы, сухие и жесткие, терзают его рот с каким-то ожесточением и страстью. Каме ничего не чувствует, кроме пустоты и странного любопытства.
Все происходит быстро, грубо и… Как-то грязно…
Дома его ждет Джин.
Он смотрит на него долго, так долго, что Каме уже собирается заговорить первым, но Джин берет его за руку и тащит в душ. Каме не возражает, когда сильные руки бережно моют его, смывая всю усталость и грязь. Он вообще не возражает. И лишь в кровати начинает отбиваться от излишне нежных поцелуев. Оцепенение проходит слишком резко, слишком неожиданно, и Каме начинает трясти. Он цепляется за руки Джина и бормочет что-то не слишком связное, желая и боясь быть понятым. Его лишь прижимают крепче и тихо баюкают. Отогревшись в теплых объятиях, Каме засыпает с мыслью о том, что первый раз за много месяцев в их кровати нет ничего чужого.
Преданный и предавший. Каме не знает, есть ли у них шанс. Он спит прижавшись к Джину.
@темы:
angst,
авторский фик,
kokame,
romance,
R,
akame,
PG-13
-
-
25.08.2008 в 17:05оторваться не мог
очень вдохновляюще
и как раз то, что нужно
написано красиво, что тоже огромный плюс
спасибо ^__^
-
-
25.08.2008 в 19:12-
-
25.08.2008 в 20:57Спасибо большое.
Вы чудесно пишите!
-
-
25.08.2008 в 22:27-
-
31.08.2008 в 23:02Спасибо огромное, за такие прекрасные фики.
-
-
31.08.2008 в 23:12-
-
07.07.2009 в 06:41-
-
07.07.2009 в 07:10-
-
09.09.2009 в 04:19-
-
09.09.2009 в 06:14-
-
24.09.2009 в 15:03-
-
24.09.2009 в 18:34