Автор: Li~, Akira~
Бэта: Akira~, Li~
Жанр: повседневность
Пейринг: Акаме
Рейтинг: PG
Предупреждение: АУ
Дисклеймер: корова не наша
Размещение: с разрешения авторов
1. Shuffle (написано в рамках феста "Валентинка для Каме" 1.01-08.03.2010)
2. RemoteRemote
Летом Токио не жаркий. Он раскалённый.
Воздух лениво жужжит городской поспешностью, и ошалевшие от жары и летних завалов работы горожане тенями спешат по улицам, завистливо косясь на летние террасы кафе.
Там прохладно, полупусто и ещё как-то медлительно. Впрочем, немногим счастливцам, вольно проматывающим своё время за стаканами чая со льдом, удаётся задержаться здесь надолго. И уходя, они не раз оглядываются, втайне немного завидуя расслабленной рассеянности и беззаботной молодости мальчишек-официантов.
Особенно притягательно и дразняще выглядят крохотные кафе где-нибудь на центральных площадях города.
Так думает Каменаши Казуя, задумчиво рассматривая одно из них, увитое лозами дикого винограда, уютно втиснувшееся между парой офисных зданий. Рабочий день в самом разгаре, но... Через пару минут Каме уже толкает тяжёлую входную дверь, отзывающуюся мелодичным звоном европейского колокольчика, примостившегося над входом.
Пройдя в кафе, Казуя примечает свободный столик возле окна, куда он и направляется в итоге. Не то чтобы у него были какие-то особые предпочтения. Просто место понравилось. Так что Каменаши располагается на стуле, оказавшимся весьма удобным, и оглядывается в поиске официанта. Посетителей не так уж много, но и не мало для этого часа. Хотя Казуя никуда не торопится, так что может себе позволить подождать. Тем более, здесь действительно уютно. Может, дело в небольшом размере заведения. Может, в его очень удачном оформлении – много дерева, живые растения, светлые полупрозрачные занавески на окнах. Очень теплый и солнечный дизайн в целом. А может, Каме просто действительно никуда не спешит. Особенно - в зной и жар города.
Он задумчиво смотрит в сторону маленького бара и входа в служебные помещения. Каменаши отлично знает, что там, за стеной - тесно, жарко и суматошно. Он сам работал когда-то в таком месте, поэтому без труда представляет толкотню официантов, хмурые лица поваров, сердитые окрики менеджера. И вот какой-то взлохмаченный парень выходит в зал, на ходу поправляя криво висящий бейджик и закатывая до локтей рукава белой рубашки на загорелых руках. Он останавливается прямо напротив Каме, щурится от пляшущих по лицу солнечных зайчиков и открыто улыбается:
- Привет, хороший день сегодня!
Казуя, успевший к тому моменту углубиться в изучение узоров и переплетений глобальной паутины посредством своего бесценного iPhone, рассеянно кивает.
- Только жарко, - он немного запоздало поднимает лицо от экрана, чтобы посмотреть на официанта, и хмурится.
Лицо молодого человека кажется ему смутно знакомым. Каменаши опускает взгляд чуть ниже - на криво приколотый бейджик, где латинскими буквами написано имя.
«JIN».
Это заставляет Казую несколько растеряться, но потом он догадывается: иностранцы, видимо, часто заходят в это заведение, и многие же не могут так сходу прочитать кандзи. Некий дружественный жест от администрации навстречу посетителям.
- В Токио всегда так, я с детства помню, - в глазах Джина появляется непритворный интерес, и становится понятно, что он тоже припоминает, где видел этого человека раньше.
- Позволите меню? - Казуя переводит тему, едва сдерживая рвущееся в ответ "Неужели?", которое бы звучало чересчур саркастично.
Но неужели этот Jin (почему-то в мыслях имя теперь навязчиво предстает в виде только латинских букв) думает, что Каме не в курсе насчет климата своего родного города?
Интерес сменяется в глазах Джина удовлетворённым пониманием. Он вспоминает встречу в поезде, сопутствующую мелодию и странное окончание этой встречи. Джин подходит поближе и кивает:
- А вот оно лежит рядом.
И усаживается на корточки рядом со столиком.
Каме растерянно оглядывается, несколько смутившись своей невнимательности. Обнаружив меню, он берет его в руки. Обложка по цвету почти сливается со скатертью. Понятно, почему незаметно. Покосившись на официанта, Казуя утыкается взглядом в строчки с наименованиями блюд. Глаза, если честно, разбегаются. Отчасти из-за того, что Каменаши не очень в курсе, чего он хочет съесть или выпить.
- У вас есть зелёный час с мелиссой? - не отрываясь от изучения меню, интересуется Каме.
Джин немного задумчиво чешет подбородок:
- Есть... Да, точно, есть. Может мне посоветовать? - он с любопытством заглядывает в открытую страницу меню в руках посетителя.
- Спасибо, было бы неплохо, - Казуя кивает и чуть отодвигается в сторону, чтобы сохранить хотя бы немного дистанции.
Джин внимательным взглядом окидывает Каменаши и, склонив голову, задумчиво выдаёт:
- Ну, вы, наверное, устали. Обеденный перерыв, да? Так что нужно что-то сытное. Но не очень плотное, а то по жаре на работу потом тяжело будет. Как насчёт холодных спагетти с говядиной? Это вкусно, мне нравится.
- Холодные спагетти... - задумчиво повторяет Казуя себе под нос.
Перед глазами тут же встает картина его собственного холодильника пару лет назад, когда выдался большой перерыв в работе и, как следствие, бюджет оказался весьма ограничен. Неразогретый рамен представляет собой весьма печальное зрелище на вид и еще более угнетающее на вкус. Но вряд ли же в кафе будут подавать подобные блюда. Тем более спагетти - это ведь откуда-то из Италии, так?
- Что ж, попробуем, несите. И чай. Только безо льда, но прохладный.
Закрыв меню и аккуратно положив его на стол, Каменаши, наконец, смотрит на официанта, но его взгляд, как магнитом, притягивается к этому все-таки неправильному в Японии бэйджику. Буквально на секунду задерживается и тут же отводится в сторону окна.
Джин удивлённо моргает и, распрямившись, тоже смотрит на свой бэйдж:
- Криво висит что ли?
- А? - Каме снова смотрит на молодого человека, рассеянно кивает, потому что, во-первых, не называть же истинную причину такого пристального внимания, а, во-вторых, табличка действительно неровно приколота.
Краем глаза посмотрев на Каме, Джин снимает бэйдж и кладёт его на стол.
- Застёжка, видать, сломалась, - он пожимает плечами и улыбается уголками губ. - Ладно, я скоро вернусь.
Развернувшись, Джин уходит прочь от столика.
Казуя какое-то время смотрит на бэйджик, но сигнал о новом сообщении отвлекает молодого человека от этого весьма медитативного процесса, и он снова переключает свое внимание на телефон. И всё же набирая ответ, Каменаши параллельно пытается вспомнить, откуда официант ему знаком.
Вообще-то торопить повара совершенно непозволительно официанту, но Джин торопит. И вообще, повар - его приятель, поэтому... Поэтому он добивается своего, и минут через семь уже несёт заказ уткнувшемуся в свой телефон посетителю. Джин предпочитает не задумываться над тем, почему этот странный парень ещё с той встречи в метро привлёк к себе столько его внимания. Джин вообще предпочитает считать, что раз так случилось, значит так оно и должно было быть.
Поэтому он просто приносит заказ и, поправив прядь волос, поясняет:
- Ну вот, чай безо льда, но холодный, так?
- С мелиссой? – Казуя поднимает от экрана взгляд сначала на запотевший стакан, а затем и на Джина.
Тот берёт в руки стакан и подозрительно к нему принюхивается:
- Вроде должен. Попробуйте, мало ли.
Каменаши на секунду даже кажется, что официант и эту процедуру сделает за клиента. А потом еще точно так же протестирует и еду. Однако «принюхиванием» всё ограничивается, хоть и выглядит очень странно. Но на всякий случай Казуя забирает у Джина свой чай и действительно делает небольшой глоток. Прохладная жидкость так приятно прокатывается по пищеводу, что он физически это ощущает.
- Да, всё верно, - Каме кивает и делает еще один глоток - побольше.
Джин с задумчивым видом косится на еду и добавляет:
- Ну, я вроде как больше не нужен пока, да?
И переводит на посетителя внимательный, будто чего-то ожидающий взгляд.
Каменаши отрицательно мотает головой. Наверно, слишком даже энергично, потому что несколько прядей падают на лицо, норовя попасть в глаза, и приходится их заправлять за ухо. А Казуя не любит лишних жестов, тем более таких нелепых и часто воспринимающихся как смущенные. Поставив стакан на подставку, Каме пододвигает к себе тарелку и разворачивает приборы из салфетки. И уже не удивляется блестящей вилке и ножу. Всё-таки спагетти же.
Официант улыбается, и его улыбка кажется немного задиристой:
- Это сейчас было в смысле «нет, не нужен» или «да, нужен»? А то я могу за палочками сходить. Просто кафе-то итальянское, поэтому по желанию клиента...
Он с любопытством следит за перемещением блестящих столовых приборов в аккуратных пальцах. На правой руке поблёскивает странно сочетающийся со строгой рубашкой массивный металлический перстень в виде черепа. Странно, но Джин невольно ловит себя на попытках угадать имя незнакомца.
- Не надо палочек, спасибо. Я умею управляться с ножом и вилкой. Можно сразу счет? - Казуя коротко улыбается и переключает внимание на тарелку.
- Сейчас будет, - Джин серьёзно кивает и хочет уже уйти, но замирает в пол оборота и снова вопросительно смотрит. - Наличные или карта?
- Наличные, наверно, - Каменаши не ожидает очередного вопроса и не может сразу припомнить, хватит ли у него денег, чтобы не прибегать к безналичному расчету.
Тем более, он не в курсе вообще, сколько стоит его заказ, но обслуживание уже может оценить на твердую четверку с плюсом. Почему четверку? Наверно, из-за криво приколотой таблички с именем. Кстати…
- Не забудьте, - Казуя кладет ножик и, взяв со стола бэйдж, протягивает его официанту.
Джин непонимающе смотрит на бэйдж, а потом тихо смеётся:
- Не надо, у меня новый есть, - он указывает себе на грудь, где уже красуется новый, с выведенным витиеватым почерком именем. - Оставьте себе на память, если хотите.
Он подмигивает и уходит за счётом. По пути Джин рассеянно размышляет: интересно, правда, возьмёт на память?
Каменаши озадаченно кивает вслед, поджав губы. И как это он не заметил? Но, довольно быстро выкинув ненужные мысли из головы, Казуя снова берется за вилку и нож. Холодные спагетти оказываются довольны вкусными, а на контрасте с горячим стейком впечатление о блюде в целом складывается очень хорошее. Так что Каме подумывает о том, чтобы поставить этому кафе четверку уже с двумя плюсами.
Джин возвращается довольно быстро и, снова усевшись на корточки рядом со столиком, с заинтересованно-вежливой улыбкой смотрит на Каменаши:
- Вкусно?
Почему-то ему хочется спросить что-нибудь ещё, как-то привлечь внимание, но на языке кроме глупого «как дела?» больше ничего не вертится.
Казуя отвечает кивком и коротким «Да», смотрит на чек и всё-таки рассчитывается наличными.
- Спасибо.
- Да не за что, - Джин рассеянно берёт чек и нехотя поднимается. - У вас вот тут, - он указывает себе на уголок губ, - испачкано...
Каме поспешно берет салфетку и вытирает рот, стараясь не встречаться взглядом с официантом. Затем он допивает остатки чая. Уходить не хочется. Там, на улице - жарко и душно, и много дел, которые надо сегодня закончить. Но ничего не попишешь, а работа есть работа.
Джин растерянно барабанит пальцами по столу и чуть наклоняет голову. Он всегда так делает, когда в чём-то не уверен.
А потом поднимает взгляд и спрашивает:
- Может, ещё чая? Это бесплатно.
- Благодарю, но мне нужно идти, - Казуя все-таки еще раз коротко смотрит на Джина и отодвигается от стола, чтобы встать. – Но я обязательно загляну к вам при случае.
- Отлично, - Джин кивает, чувствуя какую-то неловкость, будто повисшую в воздухе. - Заходите... Как-нибудь.
Он задумчиво машет папкой со счётом, размышляя, насколько невежливо прозвучал бы вопрос «когда?». В итоге приходит к выводу, что прозвучал бы он крендец как невежливо.
- Ну, в общем, буду... будем рады.
Каменаши дежурно улыбается и, взяв со стола телефон и подхватив с пола портфель, направляется к выходу. У самых дверей он почему-то вспоминает про бэйдж, который так и остался лежать там, куда его небрежно кинул бывший владелец. И Казуе почему-то становится жалко эту в принципе никчемную вещь... Он считает, что всё в мире имеет право получать то, чего оно заслуживает. А этот бэйджик ведь не может сам распоряжаться своей судьбой. Но не возвращаться же за ним, в конце-то концов? Поэтому Каме толкает тяжелую деревянную дверь. Такую же теплую и приятную на ощупь, как, наверно, все двери Италии, в которой он никогда не был и вряд ли будет. Но слышал, что там всегда солнечно.
Выйдя на раскалённый асфальт Токио, Казуя пытается припомнить, что же такого важного он хотел успеть сегодня сделать? И с удивлением обнаруживает, что ничего особенного, и можно было выпить еще стакан чая, и... Развернувшись в сторону автобусной остановки, Каме не спеша направляется к ней.
А Джин тем временем чешет макушку и в задумчивости бросает взгляд на стол, где так и остался лежать его старый бэйдж. Нет, он в сущности не ждал, конечно, что незнакомый посетитель заберёт его с собой, да и вообще, нафиг ему нужен покосившийся бэйдж, но... Какое-то непонятное и тревожное «но» крепко засело в голове Джина и никак не желает отпускать. Как будто он что-то не сделал, как будто...
«Блин, я же не предложил ему бесплатную жевательную резинку!» - Джин растерянно мотает головой.
Обязанность вручить злополучную жевательную резинку - какая-то недостаточная причина, чтобы догнать и остановить.
Хотя вообще, причина или всё-таки повод?
Джин недовольно сжимает в кулаке бэйдж и, сунув его в карман, принимается убирать со стола посуду.
3. RecRec
Иногда кажется, что парки в городах - игрушечные. А в таких огромных мегаполисах как Токио, напоминающих колоду сияющих карт-небоскрёбов, эти островки природы - будто едва заметное под покерным раскладом зелёное сукно. Почти ненастоящие. Но среди идеально вплетённых в замысловатые узоры зелени гардений, азалий, сливовых и вишнёвых деревьев сутолока дня теряется и кажется всего лишь миражом.
А ещё парки Токио - это излюбленные уголки для уличных выступлений. В основном здешние музыканты - совсем мальчишки, вчерашние школьники, готовые похвастаться разве что неразберихой в голове и дешёвыми электрогитарами, купленными где-нибудь на распродажах в Акихабаре. Но встречаются и другие. Те, для кого бушующий подростковый максимализм действительно становится средством выразить себя, а не просто бессмысленным протестом против школы, учителей, родителей иди девчонки, ответившей отказом на признание.
Самые талантливые даже могут собрать вокруг себя слушателей, как на настоящем концерте. Они приходят вечерами, когда в быстро сгущающихся сумерках парк освещают неяркие фонари.
И уставшие за день люди останавливаются на пару минут, чтобы поймать чужое настроение. Во всяком случае Аканиши Джин останавливается обычно именно для этого. Ещё иногда он ловит себя на мысли, что если бы в его жизни что-то повернулось иначе, то, может, он оказался бы на месте этих парней. Играл бы в маленькой группе, копил деньги на гитару, вечерами нервно курил перед очередным выступлением в каком-нибудь малоизвестном клубе, точно так же, как делает это черноволосый солист, подключающий микрофон к усилителю.
Джин проталкивается немного ближе и с интересом смотрит на группу перед собой. Он подошёл как раз во время перерыва между песнями, но, судя по виду музыкантов, ему уже кажется, что остановиться стоило. Аканиши никуда не спешит, поэтому может позволить себе немного задержаться.
Он рассеянно рассматривает толпу. Пару раз Джин встречал здесь своих приятелей, и тогда, прослушав пару песен, они вместе уходили выпить пива и скоротать остаток вечера.
Аканиши разочарованно хмурится: знакомых вокруг не наблюдается. И собирается уже пробраться куда-нибудь вглубь маленькой толпы, как вдруг металлический блеск массивного кольца на правой руке гитариста привлекает его внимание. Джин присматривается и понимает, что этот перстень с черепом он уже видел несколько дней тому назад. Вещица-то незаурядная, сразу бросающаяся в глаза, поэтому Аканиши поднимает взгляд выше и внимательнее рассматривает невысокого молодого человека, сосредоточенно подстраивающего гитару. Сначала Джину кажется, что он всё-таки ошибся, да и из-за солнцезащитных очков на пол-лица сказать что-то наверняка сложно. Но очки всё же не скрывают острые линии скул, а волосы, собранные на затылке в «хвост», всё того же цвета, что запомнился Аканиши ещё с первой встречи.
Джин успевает только удивлённо подумать, что совпадения, наверное, всё-таки сильная штука, как пауза между песнями заканчивается, и уже почти знакомый Аканиши незнакомец занимает своё место соло-гитариста, а барабанщик начинает отстукивать ритм, который через пару секунд подхватывает басист.
Музыка - смесь нетяжёлого рока и блюза - заставляет Джина улыбнуться. Это, наверное, как раз то, что нужно сейчас его голове, гудящей после работы. И, прислонившись к невысокому фонарю, он слушает, внимательно и чутко, на весь парк рыдающую блюзовую гитару. Она плачет о любви и о дождливой ночи. О том, как время замирает, когда два взгляда встречаются под одним зонтом на пустынной автобусной остановке. И как медленно тянутся секунды, когда веки, пусть даже на одно мгновение, опускаются, чтобы сморгнуть слезу разлуки с ресниц. Сильные, пронзительные аккорды и глубокий голос солиста вплетаются в тяжелый остывающий воздух, обволакивают, погружая в атмосферу песни. Такое не услышишь по радио в чартах, не увидишь на концертах в Tokyo Dome – просто не заметишь в свете ослепляющих софитов.
А здесь, на каменной площадке напротив круглого фонтана, можно кожей почувствовать вибрации воздуха, поймать ритм сердцем и создать в собственном воображении незабываемый образ, отражающий настроение. Когда стемнеет, зажгутся фонари, и возникнет почти мистическая атмосфера сопричастности…
Песня заканчивается слишком быстро – гитара надрывно взвывает последний раз, оставляя воздух дрожать на высокой ноте. А спустя всего лишь несколько секунд раздаются несмелые аплодисменты, которые постепенно подхватывают все слушатели, возвращаясь в реальный мир. Музыканты кланяются, смущенно улыбаясь друг другу и людям вокруг. Кажется, это была последняя песня на сегодня, судя по тому, что барабанщик убирает палочки в чехол и снимает ногу с педали.
Джин выжидает пару минут, пока толпа расходится, и неторопливо подходит к гитаристу, замешкавшемуся дольше остальных.
Несколько секунд Джин просто рассматривает его, наверное, чтобы лишний раз убедиться, что не ошибся, а потом, поправив край шляпы, здоровается:
- Снова привет.
Казуя чуть вздрагивает и поворачивается на голос, отвлекшись от гитары, которую как раз собирался зачехлить. Он пару секунд смотрит на Аканиши, а потом снимает очки, в которых уже давно нет необходимости. В глазах появляется догадка и следом за ней - узнавание. Каме кивает и неуверенно улыбается уголками губ.
- Добрый вечер.
- Три раза вот так вот случайно встретиться, нечасто у меня такое бывает. А у тебя? - Джин внимательно смотрит в лицо собеседника и улыбается в ответ, одними глазами.
- Три? - Каменаши вопросительно приподнимает брови.
- Ну да... - Джин несколько удивлённо кивает. - Не помнишь меня?
- М... - Казуя сосредоточенно вглядывается в лицо Аканиши. - Помню. Но не помню, почему три-то раза? - он все-таки возвращается к прерванному занятию и убирает инструмент в чехол.
- Сейчас, в кафе и в метро, - Джин загибает пальцы.
- В метро... - Каме снова смотрит на собеседника и действительно вспоминает тот день, что заставляет его улыбнуться шире. - Точно. Это ты был тем парнем, который на меня пялился.
-Эй! - на лице Джина появляется обиженно-возмущённое выражение, отчего он сразу становится похож на подростка. - Что сразу «пялился»? Даже в мыслях не было!
Почему-то Казую жутко умиляет это «превращение», и он опускает лицо, поднося руку к носу, чтобы почесать кончик. Жест призван отвлечь внимание от уголков губ, продолжающих отползать к ушам, но, скорее всего, получается смущенным.
- Ладно... - Каме поднимает подбородок и смотрит Аканиши в глаза. – Как тебе музыка?
Аканиши задумывается на пару секунд, как лучше выразить ту бурю чувств, которую вызвала в нём только что услышанная песня. И наверное, надо сказать что-то про то, как его тронула мелодия, и что такого он ещё не слышал, но Джин не может.
Поэтому он просто с чувством произносит:
- Охрененно.
- Отличная рецензия! – из-за спины Аканиши раздается бодрый голос, следом за которым рядом с беседующими появляется вокалист группы. – Коротко и ёмко, а, главное, без лишней мишуры, - парень широко улыбается Джину, и при ближайшем рассмотрении в нем можно опознать уроженца Осаки. – Как тебе такой стиль написания статей, а? – он поворачивается к Казуе.
- Нормально. Но вот количество знаков, точнее практически их отсутствие, удручает мой желудок и домовладельца, я думаю, тоже, - Каменаши улыбается в ответ. – Так что я продолжу придерживаться того стиля, за который будут платить.
- Вот он – вопрос презренного металла! – шутливо покачав головой, кансаец хлопает Казую по плечу. – Здорово, что выбрался. Еще созвонимся.
И, коротко кивнув Джину, молодой человек отходит к остальным членам группы. Каме машет им рукой и провожает взглядом.
- Я смотрю, с настроением в группе у вас тоже проблем нет! Отличные парни, судя по всему,- Джин тоже на пару секунд оборачивается, чтобы взглянуть на уходящих музыкантов. - Только почему тебя не подождали?
- Сейчас всё равно разойдутся в разные стороны, - Казуя пожимает плечами и закидывает на плечо ремень от чехла с инструментом. - У всех семьи, работа рано утром, а кого-то и сегодня ночью. Тем более видели, что я с тобой разговариваю.
Джин немного рассеянно кивает, а потом неожиданно широко улыбается.
- Кстати, я - Аканиши Джин. Приятно познакомиться, - он протягивает руку и смотрит в глаза, немного более внимательно, чем сам хотел бы: - А как зовут тебя? Мне с первой встречи интересно.
- Да, Джин. Я помню, - Каме кивает - перед глазами снова всплывают латинские буквы. - Каменаши Казуя, - он жмет ладонь Аканиши, отмечая, что кожа у него сухая, чуть грубоватая.
Джин крепко пожимает руку Каменаши и нехотя отпускает её.
- Вот мы и познакомились, Каменаши Казуя. - Джин задумчиво чешет нос. - Ты будешь смеяться, наверное, но у меня откуда-то странное чувство дежавю. И оно даже не связано с тем, что мы познакомились только с третьей попытки.
- Так бывает, - Каме убирает руку в карман джинсов, а второй поправляет ремень на плече. - Не возражаешь, если мы уже куда-нибудь пойдем, или у тебя тут встреча с кем-то?
- Нет, разве что с послерабочей бутылкой пива... - Аканиши улыбается и первым двигается с места. - А какие у тебя самого планы на вечер?
Джин едва заметно косится на Каменаши. Света фонарей уже давно недостаточно, чтобы уловить на его лице какое-либо выражение, но всё же...
- Ничего особенного. Вернуться домой, посидеть час-другой в Интернете, - Казуя делает шаг следом, недоумевая, почему вообще до сих пор разговаривает с этим человеком, а действительно не идет на автобусную остановку. - Вот и все дела.
Джин задумчиво кивает.
- Звучит, конечно, хорошо, уютно так. Хотя, если честно, немного скучновато.
Аканиши замедляет шаги и на ходу поворачивается к Каменаши, в его глазах на несколько мгновений загорается азартный огонёк.
- А знаешь что, у меня есть идея одна. Вдруг тебе понравится...
- Какая? – особого энтузиазма ни во взгляде, ни в тоне голоса Казуи незаметно, но он старается изобразить вежливую заинтересованность на лице.
Джин смотрит на Каме с воодушевлением и уже собирается выложить свой, с его точки зрения, гениальный план, как вдруг притормаживает, так и не начав говорить. До Аканиши медленно доходит, что тон у Каменаши - скучающе-вежливый. Джин к такому не привык. Это сбивает с толку.
Аканиши мотает головой и снимает шляпу, растерянным жестом ероша волосы на затылке:
- Не, ничего, проехали. Тебе не интересно.
- Ты психолог? - Казуя смотрит на Джина с долей иронии во взгляде, но при этом дружелюбно улыбается.
- Ну, иногда и психологом быть приходится. Кем я только не бываю, - Аканиши несколько смущённо хмыкает и продолжает. - Извини, что я так полез. Просто мне показалось, что ты не особо горишь желанием возвращаться домой к Интернету.
- Значит, многопрофильный специалист... - Каме деловито поджимает губы. - Но ты прав - не горю.
- Такой прям многопрофильный, аж самому не верится. Вообще-то мне скорее не психология, а языки нравятся, - Джин сам не очень понимает, с чего вдруг начал рассказывать всё это почти незнакомому парню, имя которого узнал пару минут назад, а кроме имени до сих пор ничего и не знает. - Там ведь, за морем, всё совсем по-другому, не как у нас. И английский - такой красивый. Может, поэтому мне очень хочется поехать в Италию, - Джин внезапно оживляется и кивает влево: - Смотри-ка, поздно, а мороженщик ещё работает. Готов спорить на свою месячную зарплату, что ты никогда не пробовал такого крутого мороженое, как у него. Пошли, проверим?
Казуя решает не говорить, что он в этом лотке покупает мороженое каждые выходные, когда прогуливается в парке. Вместо этого он решает продолжить затронутую чуть ранее тему.
- В Италию? Почему не в Америку или Англию, раз английский нравится? – он действительно немного не понимает связи.
Джин уверенно шагает к знакомому мороженщику и по пути задумчиво отвечает:
- А в Италии готовят вкусно. Да и вообще всегда хотел там побывать. Но итальянского я всё равно не знаю, так что попрактикую английский. Кстати, спрашиваешь прямо как заправский журналист.
- Привычка выработалась, извини, - Каме идет следом. В принципе, от мороженого он сейчас тоже не откажется. – Наверно, мне так проще с людьми общаться.
Понимая, что действительно ведет себя сейчас чересчур официально, Казуя всё равно не может ничего с этим поделать. Тем более, ему и правда так легче идти на контакт – постепенно и осторожно, не торопясь и не забегая вперед. Каменаши считает, что всё должно идти своим чередом, как ночь сменяет день, а весна – зиму. И, остановив свой выбор на мороженом с названием «Зелёный Чай», он сначала достает из кармана салфетку, чтобы уже ею взять вафельный рожок.
Джин, успевший к этому времени съесть изрядную часть своей порции клубничного мороженого, только удивлённо следит за этими нехитрыми манипуляциями с салфеткой.
- Хорошо, тогда я тоже немного побуду журналистом. А куда бы хотел отправиться ты?
- Сейчас или путешествовать? - на всякий случай уточняет Казуя и отходит от лотка, чтобы не мешать другим покупателям.
- Наверное и то, и другое, - пожимает плечами Джин. Краем глаза он следит за тем, как медленно и аккуратно Каме ест мороженое.
- Никогда не думал о других странах, если честно. Но мне бы хотелось когда-нибудь попасть на бейсбольный матч на родине этой игры. Так что, наверно, Америка. А сейчас... – Каменаши медленно облизывает губы, при этом сосредоточенно глядя на остатки рожка в руке, и с некоторым сожалением в голосе продолжает: – Сейчас мне все-таки надо домой к Интернету.
- Понятно, - Джин кивает, старательно пытаясь скрыть разочарованное выражение глаз. Порывшись в кармане, он вытаскивает 2 визитки и отдаёт одну Каменаши. - У официантов визиток нет, зато у барменов есть. Это на случай четвёртого раза, - а потом протягивает вторую, чистой стороной кверху: - А это на случай неслучайного четвёртого раза. Напишешь свой номер?
Забрав визитку, Казуя читает, что на ней написано, и уже не удивляется, обнаружив вместо кандзи латиницу.
- Да, конечно, - спустя пару секунд, Каме уже роется в рюкзаке, ища ручку, а спустя еще некоторое время Джин получает помимо телефона еще и электронный адрес. – Если ты зареген на My Space, то могу дать свой ID.
- Давай, я там тоже есть, - пока Казуя пишет ID, Джин рассматривает чётко вырисовывающийся в свете фонаря профиль, сосредоточенно нахмуренные брови, выбившуюся из «хвоста» на лоб прядь волос. И улыбается. Наконец, он забирает обратно свою визитку, аккуратно исписанную чётким, ясно читаемым почерком. - Ну что ж, - Аканиши снова поднимает взгляд на Каменаши. - Мне было приятно познакомиться по-настоящему.
- Мне тоже, - Казуя кивает и убирает контакты Джина в рюкзак вместе с ручкой. – Тогда до связи?
Они уже стоят у выхода из парка, и гомон вечернего города отчётливо слышен.
- Забавно звучит, - улыбка Джина становится шире. - Хорошо, до связи. Я правда рад, что встретил тебя.
Джин ещё раз машет рукой Казуе на прощание и торопливо шагает к перекрёстку, не оглядываясь
В голове немного шумит. Так, будто он всё-таки изрядно выпил сегодня пива или еще чего покрепче. Джин сам не знает почему, но он действительно рад. И действительно очень. А Каменаши смотрит ему вслед, и смаргивает недоуменный взгляд, который был вызван последними словами его нового знакомого. Откуда тот может быть так уверен, рад он или нет? Они же совершенно не знают друг друга. И Казуя скорее испытывает нечто сродни растерянности, как, впрочем, и всегда, когда что-то не укладывается в его понимании Вселенной. В то же время, он не может отрицать и некоторой заинтересованности. Но списывает её на профессиональную привычку – ему так проще.
Завидев свой автобус, поворачивающий из-за угла, Каменаши перехватывает удобнее гитару и бежит на остановку, тотчас забывая обо всех тех разнокалиберных мыслях, которые пустил ему в голову Аканиши Джин.
TBC